Фоторепортаж: она в ответе за тех, кого вы приручили
Руководитель «Феникса» Вероника Матюшина мечтает о создании в Калуге полноценного зоокомплекса.
Журналисты «Калужского перекрестка» побывали в гостях у руководителя Центра реабилитации диких животных «Феникс» Вероники МАТЮШИНОЙ.
- Моцарт, ты куда залез? А ну-ка слезай! – Вероника Матюшина подходит к вольеру, в котором сидит огромный орлан. Увидев нас, тот начинает метаться по клетке. – Меня он знает, я могу зайти и погладить его. А вообще, людей Моцарт не очень любит, особенно детей. Поэтому мы стараемся лишний раз его не тревожить.
Орлану Моцарту, его соседям Луне и Марку и другим многочисленным обитателям Центра реабилитации диких животных «Феникс», которым уже 11 лет руководит Вероника, есть за что не любить людей. Каждый из ее питомцев когда-то стал жертвой человеческой подлости.
- Вот, например, Моцарт. Он молодой, ему всего год. Подозреваю, что жил у кого-то в частном зоопарке, а потом его выбросили. Моцарт и Марк знают, что такое палка. Когда я беру швабру, чтобы убраться, они начинают суетиться, кричать. То есть прежние хозяева, скорее всего, их били. Почему Моцарт? Мы заметили, что он, когда классическую музыку слышит, сразу как-то успокаивается. Поэтому так и назвали. Имена всегда придумываем сами. Если животное попадает к нам уже с кличкой, немедленно меняем ее, так как она несет плохую энергетику.
Пока Вероника рассказывает нам о Моцарте, рядом возмущенно кричит девочка-орлан по кличке Луна – ревнует.
- Они все ужасно ревнивые, - улыбается Вероника. – У меня муж смеется: «Ты их избаловала». Луне уже пятый год. Это имя она получила, потому что сначала была серебристого цвета. Браконьеры украли Луну птенцом из гнезда в заповеднике под Саратовом. О краже мне сообщили сотрудники заповедника, сказали, что ее везут в Калугу. От своего «хозяина» Луна улетела, когда ей был примерно год. Нам позвонили с одного из калужских заводов – птица застряла на растущем рядом дереве. Ее отловил один из моих учеников, сейчас он уже студент. Два года Луна жила у него, он ее воспитывал.
Дальше идем к вольерам, в которых сидят совы-слетки.
- Это Чуча, а вон там – Нельсон.
Чуча в ответ вместо приветствия раздувается – пугает.
А с другой стороны почти по-змеиному шипит Задира – ушастая сова.
- Они готовятся к программе выпуска, поэтому мы приучаем их быть дикими. Сейчас учатся самостоятельно есть. Потихонечку перевожу их на полуживой-живой корм.
А вот пара серых неясытей – Шуша и Шебурша – останется жить в неволе на всю жизнь.
- Шушу подобрали в прошлом году на дороге. Ей подстрелили одно крыло, была огромная рана. Началась гангрена, поэтому крыло пришлось удалить.
У Шуши огромные синие, очень печальные глаза. Взгляд – почти человеческий. Ее друг мечется по вольеру – чувствует чужих людей.
- Шебурша, перестань дурака валять! Он вообще ручной и достаточно спокойный. Его тоже выкинули – наигрались в Гарри Поттера. После выхода этого фильма на экраны просто кошмар какой-то случился. Люди заводили сов, наивно полагая, что их питомцы будут носить им почту, как в кино. Совиные гнезда разворовывались, птенцов вытаскивали, продавали за бешеные деньги. Никто не задумывался о том, что сова – достаточно проблемное животное. Многие птицы, которые попадали к нам после этих «гаррипоттеристов», имели атрофированные мышцы и нарушенный обмен веществ, поскольку их держали в тесных клетках.
Шуша и Шебурша сейчас находятся в стадии формирования пары. Совы, как и волки, образуют ее на всю жизнь. Иногда этот процесс длится годами. Птицы друг друга приняли. Возможно, к осени Шуша сядет на гнездо.
Следующий обитатель, с которым нас знакомят, - степной орел по кличке Боинг.
- Боинг – потому что он большой и тяжелый, как самолет. Мы его еще называем грабителем. Несколько лет назад Боинг «участвовал» в краже денег из аптеки в Медыни. Туда пришли парень и девица с птичкой на руке: «Девочки, хотите сфотографироваться?» - «Да, хотим!» И пока работники аптеки рты разевали, у них увели кассу на 70 тысяч рублей. Птицу воры позже бросили на границе Московской и Смоленской областей. Егерь нашел ее совершенно случайно. Боинг вообще не умел летать: у него была атрофия мышц, так как птицу держали в тесной коробке. А сейчас хорошо летает! Но выпустить Боинга в природу, увы, не получится, так как он не знает, как там себя вести. Поскольку его много фотографировали, камеру Боинг просто ненавидит.
Золотой орел Кира – еще одна жертва фотографов и неправильного содержания и воспитания. При нашем появлении она сразу начинает неистово кричать. Думаем, что злится, но, оказывается, просто выпрашивает еду. Привычка, оставшаяся с детства, хотя сейчас Кире уже 6 лет.
- Она живет у нас второй год. Приходится воспитывать: иногда прихожу, просто стою рядом, общаюсь, но корм не даю, чтобы она понимала: если я прихожу, это не значит, что всегда будет еда. Кое-какие сдвиги есть. Но вообще, все эти птицы рано или поздно становятся инвалидами по психике. У меня жил коршун, у которого из-за того, что его всюду таскали, фотографировали, развились эпилептические припадки. Он падал назад, на крылья, и крутил кульбиты.
- Это лунь, девочка. Из-за того, что ее и ее брата горе-сокольники в свое время вытащили из гнезд и неправильно содержали, птица не выросла. Она должна быть больше раза в два. Самец, несмотря на все наши усилия, из-за неправильного обмена веществ умер. У него были проблемы с лапами, атрофия мышц, он практически все время лежал.
А это енот по кличке Серебряный. Недавно неизвестные злодеи украли и убили его сестру и подругу. Животное до сих пор находится в шоковом состоянии.
- Он и так трусливый был, а после того нападения еще больше пугливым стал. А когда я ухожу, плачет. Они все прекрасно понимают.
Еще одну обитательницу «Феникса» зовут Сеня. Волчицу Вероника Матюшина привезла 10 лет назад с подмосковной охотничьей базы во Фрязево.
- Сеню сдал туда хозяин, который убил ее маму, а двух ее братьев забрал, чтобы они охраняли его особняк. Когда мы привезли Сеню, она была в жутком состоянии, ее трясло буквально ото всего: от ключей, целлофановых пакетов, веника. Я никогда не пускаю сюда людей в камуфляже: охотников, которые поджигали ее шерсть и тушили о нее петарды, Сеня запомнила на всю жизнь. В дикую природу волчицу вернуть невозможно, потому что выросла среди людей. Для волков она уже чужая. И даже если я открою все вольеры, она никуда не уйдет – боится.
Мы ходим от вольера к вольеру, слушаем истории Вероники. Каждая – отдельная трагедия, за которую никто никогда не понесет ответственность, поскольку нет соответствующего закона.
- На всех этих товарищах делают деньги, и приличные, - говорит моя собеседница. – Некоторые покупают хищных птиц для охоты. А некоторые – просто для выпендрежа. И принятие закона тормозят именно эти люди.
Слушаю Веронику и жалею только об одном: о том, что рядом со мной нет дочерей, которые во время прогулок по городу, видя человека с орлом на руке, иногда просят: «Давай сфотографируемся с птичкой!». Прогулка по «Фениксу» была бы для них хорошей прививкой от таких вот «фотосессий».
- Мы раньше водили экскурсии. Но потом перестали – уж больно помещение непрезентабельное. Нужно другое место, где можно было бы и уроки проводить, и экскурсии, и животных лечить.
11 лет Вероника вынашивает идею создания зоокомплекса. Даже бизнес-проект есть, с которым она ходит по разным кабинетам. Чиновники слушают, кивают, обещают помочь и… забывают. Правда, всякий раз, когда в Калуге случаются ЧП с участием диких животных, звонят именно Веронике.
- Я уже 10 лет никуда не уезжаю, потому что Центр требует моего постоянного присутствия: за животными нужно ухаживать, их надо кормить, лечить. Волонтеров я взять не могу, ведь это дикие животные, они не всех принимают. Для работы в Центре нужны профессионалы. К счастью, помогают муж, дочь, мои ученики, их родители. Но иногда охватывает такое отчаяние: «Больше не буду этим заниматься! Я простой учитель биологии, тащу на себе эту службу 11 лет совершенно бесплатно! Все! Закрываю, животных раздаю по зоопаркам!». Но муж иронично так смотрит и спрашивает: «И надолго тебя хватит?».
Потом она остывает и едет на очередной вызов. Обязывает девиз «Феникса», когда-то придуманный ею же: «Кто, если не мы? Если не мы, то никто».
Фото: Любовь КОРШУНОВА.
- Моцарт, ты куда залез? А ну-ка слезай! – Вероника Матюшина подходит к вольеру, в котором сидит огромный орлан. Увидев нас, тот начинает метаться по клетке. – Меня он знает, я могу зайти и погладить его. А вообще, людей Моцарт не очень любит, особенно детей. Поэтому мы стараемся лишний раз его не тревожить.
Орлану Моцарту, его соседям Луне и Марку и другим многочисленным обитателям Центра реабилитации диких животных «Феникс», которым уже 11 лет руководит Вероника, есть за что не любить людей. Каждый из ее питомцев когда-то стал жертвой человеческой подлости.
- Вот, например, Моцарт. Он молодой, ему всего год. Подозреваю, что жил у кого-то в частном зоопарке, а потом его выбросили. Моцарт и Марк знают, что такое палка. Когда я беру швабру, чтобы убраться, они начинают суетиться, кричать. То есть прежние хозяева, скорее всего, их били. Почему Моцарт? Мы заметили, что он, когда классическую музыку слышит, сразу как-то успокаивается. Поэтому так и назвали. Имена всегда придумываем сами. Если животное попадает к нам уже с кличкой, немедленно меняем ее, так как она несет плохую энергетику.
Пока Вероника рассказывает нам о Моцарте, рядом возмущенно кричит девочка-орлан по кличке Луна – ревнует.
- Они все ужасно ревнивые, - улыбается Вероника. – У меня муж смеется: «Ты их избаловала». Луне уже пятый год. Это имя она получила, потому что сначала была серебристого цвета. Браконьеры украли Луну птенцом из гнезда в заповеднике под Саратовом. О краже мне сообщили сотрудники заповедника, сказали, что ее везут в Калугу. От своего «хозяина» Луна улетела, когда ей был примерно год. Нам позвонили с одного из калужских заводов – птица застряла на растущем рядом дереве. Ее отловил один из моих учеников, сейчас он уже студент. Два года Луна жила у него, он ее воспитывал.
Дальше идем к вольерам, в которых сидят совы-слетки.
- Это Чуча, а вон там – Нельсон.
Чуча в ответ вместо приветствия раздувается – пугает.
А с другой стороны почти по-змеиному шипит Задира – ушастая сова.
- Они готовятся к программе выпуска, поэтому мы приучаем их быть дикими. Сейчас учатся самостоятельно есть. Потихонечку перевожу их на полуживой-живой корм.
А вот пара серых неясытей – Шуша и Шебурша – останется жить в неволе на всю жизнь.
- Шушу подобрали в прошлом году на дороге. Ей подстрелили одно крыло, была огромная рана. Началась гангрена, поэтому крыло пришлось удалить.
У Шуши огромные синие, очень печальные глаза. Взгляд – почти человеческий. Ее друг мечется по вольеру – чувствует чужих людей.
- Шебурша, перестань дурака валять! Он вообще ручной и достаточно спокойный. Его тоже выкинули – наигрались в Гарри Поттера. После выхода этого фильма на экраны просто кошмар какой-то случился. Люди заводили сов, наивно полагая, что их питомцы будут носить им почту, как в кино. Совиные гнезда разворовывались, птенцов вытаскивали, продавали за бешеные деньги. Никто не задумывался о том, что сова – достаточно проблемное животное. Многие птицы, которые попадали к нам после этих «гаррипоттеристов», имели атрофированные мышцы и нарушенный обмен веществ, поскольку их держали в тесных клетках.
Шуша и Шебурша сейчас находятся в стадии формирования пары. Совы, как и волки, образуют ее на всю жизнь. Иногда этот процесс длится годами. Птицы друг друга приняли. Возможно, к осени Шуша сядет на гнездо.
Следующий обитатель, с которым нас знакомят, - степной орел по кличке Боинг.
- Боинг – потому что он большой и тяжелый, как самолет. Мы его еще называем грабителем. Несколько лет назад Боинг «участвовал» в краже денег из аптеки в Медыни. Туда пришли парень и девица с птичкой на руке: «Девочки, хотите сфотографироваться?» - «Да, хотим!» И пока работники аптеки рты разевали, у них увели кассу на 70 тысяч рублей. Птицу воры позже бросили на границе Московской и Смоленской областей. Егерь нашел ее совершенно случайно. Боинг вообще не умел летать: у него была атрофия мышц, так как птицу держали в тесной коробке. А сейчас хорошо летает! Но выпустить Боинга в природу, увы, не получится, так как он не знает, как там себя вести. Поскольку его много фотографировали, камеру Боинг просто ненавидит.
Золотой орел Кира – еще одна жертва фотографов и неправильного содержания и воспитания. При нашем появлении она сразу начинает неистово кричать. Думаем, что злится, но, оказывается, просто выпрашивает еду. Привычка, оставшаяся с детства, хотя сейчас Кире уже 6 лет.
- Она живет у нас второй год. Приходится воспитывать: иногда прихожу, просто стою рядом, общаюсь, но корм не даю, чтобы она понимала: если я прихожу, это не значит, что всегда будет еда. Кое-какие сдвиги есть. Но вообще, все эти птицы рано или поздно становятся инвалидами по психике. У меня жил коршун, у которого из-за того, что его всюду таскали, фотографировали, развились эпилептические припадки. Он падал назад, на крылья, и крутил кульбиты.
- Это лунь, девочка. Из-за того, что ее и ее брата горе-сокольники в свое время вытащили из гнезд и неправильно содержали, птица не выросла. Она должна быть больше раза в два. Самец, несмотря на все наши усилия, из-за неправильного обмена веществ умер. У него были проблемы с лапами, атрофия мышц, он практически все время лежал.
А это енот по кличке Серебряный. Недавно неизвестные злодеи украли и убили его сестру и подругу. Животное до сих пор находится в шоковом состоянии.
- Он и так трусливый был, а после того нападения еще больше пугливым стал. А когда я ухожу, плачет. Они все прекрасно понимают.
Еще одну обитательницу «Феникса» зовут Сеня. Волчицу Вероника Матюшина привезла 10 лет назад с подмосковной охотничьей базы во Фрязево.
- Сеню сдал туда хозяин, который убил ее маму, а двух ее братьев забрал, чтобы они охраняли его особняк. Когда мы привезли Сеню, она была в жутком состоянии, ее трясло буквально ото всего: от ключей, целлофановых пакетов, веника. Я никогда не пускаю сюда людей в камуфляже: охотников, которые поджигали ее шерсть и тушили о нее петарды, Сеня запомнила на всю жизнь. В дикую природу волчицу вернуть невозможно, потому что выросла среди людей. Для волков она уже чужая. И даже если я открою все вольеры, она никуда не уйдет – боится.
Мы ходим от вольера к вольеру, слушаем истории Вероники. Каждая – отдельная трагедия, за которую никто никогда не понесет ответственность, поскольку нет соответствующего закона.
- На всех этих товарищах делают деньги, и приличные, - говорит моя собеседница. – Некоторые покупают хищных птиц для охоты. А некоторые – просто для выпендрежа. И принятие закона тормозят именно эти люди.
Слушаю Веронику и жалею только об одном: о том, что рядом со мной нет дочерей, которые во время прогулок по городу, видя человека с орлом на руке, иногда просят: «Давай сфотографируемся с птичкой!». Прогулка по «Фениксу» была бы для них хорошей прививкой от таких вот «фотосессий».
- Мы раньше водили экскурсии. Но потом перестали – уж больно помещение непрезентабельное. Нужно другое место, где можно было бы и уроки проводить, и экскурсии, и животных лечить.
11 лет Вероника вынашивает идею создания зоокомплекса. Даже бизнес-проект есть, с которым она ходит по разным кабинетам. Чиновники слушают, кивают, обещают помочь и… забывают. Правда, всякий раз, когда в Калуге случаются ЧП с участием диких животных, звонят именно Веронике.
- Я уже 10 лет никуда не уезжаю, потому что Центр требует моего постоянного присутствия: за животными нужно ухаживать, их надо кормить, лечить. Волонтеров я взять не могу, ведь это дикие животные, они не всех принимают. Для работы в Центре нужны профессионалы. К счастью, помогают муж, дочь, мои ученики, их родители. Но иногда охватывает такое отчаяние: «Больше не буду этим заниматься! Я простой учитель биологии, тащу на себе эту службу 11 лет совершенно бесплатно! Все! Закрываю, животных раздаю по зоопаркам!». Но муж иронично так смотрит и спрашивает: «И надолго тебя хватит?».
Потом она остывает и едет на очередной вызов. Обязывает девиз «Феникса», когда-то придуманный ею же: «Кто, если не мы? Если не мы, то никто».
Фото: Любовь КОРШУНОВА.
