Сезонное обострение: калужский психолог рассказал, почему подростки берутся за оружие
В мае 19-летний подонок расстрелял школьников в Казани, теперь – новая трагедия в Перми.
Что происходит с подростками, можно ли по каким-то моментам в их поведении распознать опасность? И не повторится ли такое в Калуге?
Об этом мы говорим с калужским клиническим психологом Михаилом ОБУХОВЫМ.
Недовольство растет постепенно
- Михаил, вторая трагедия за год, почему такое происходит?
- Потому что на это существуют причины и условия. Огромная совокупность предшествующих событий. Среди них – доступность оружия, развитие интернета, невнимание близких, общества к скрытным людям, которые, как говорится, «себе на уме».
Экспертиза покажет насчёт вменяемости, но у подобных стрелков много общего. Обычно они интеллектуальны, как правило, начитаны, но это не отменяет их замкнутости, неумения разбираться со своими эмоциями.
- Почему окружающие не реагируют, когда они открыто заявляют о своих намерениях, оставляют в соцсетях послания?
- Во-первых, исторически сложилось, что у нас не очень любят тех, кто доносит на других людей. Кроме того, сейчас существует культ индивидуальности, своеобразия, самовыражения.
То, что на языке патопсихологии называется заболеванием, на языке людей, нынешнего общества, считается своеобразием: человек так видит мир, так чувствует.
- Цель таких поступков: желание прославиться или злость на общество?
- Может быть много вариантов. Этому всегда предшествуют какие-то травмы. Как правило, такие подростки из неполных семей или семей с проблемами. Что-то привело к тому, что их психика исказилась именно так. Это не спонтанные поступки, это зреет не один год.
И родственники, действительно, не в состоянии распознать ранние проблемы, так как нет понимания, с какого момента начинать бить тревогу.
- А когда надо бить тревогу?
- Когда в жизни ребенка появляется что-то необычное по сравнению с прошлым. Но ещё до этого надо проявить внимательность, задавать себе вопросы: а точно ли мой ребенок развивается так, как это принято в обществе, точно ли он не отворачивается от общества, а общество не отворачивается от него, удовлетворён ли он жизнью?
Быть недовольным жизнью сейчас считается нормой. И родители, если замечают это в подростке, не видят в этом ничего особенного, говорят: «Ну а что удивительного? Жизнь тяжела, плоха, только дураки ею довольны». В то время как, наоборот, нормальный здоровый человек не испытывает выраженного дискомфорта к жизни.
При этом личность родителей давно сформирована и есть то, что их компенсирует: работа, дети, какие-то увлечения. Возможно, человек жизни и не радуется, но есть то, что удерживает его от неправильных шагов. А молодому человеку терять нечего, у него ещё нет ничего. И личности толком нет, хотя подростки думают, что уже взрослые, считают себя уникальными, неповторимыми, заслуживающими какого-то особого внимания, которое им никто, разумеется, не дает, потому что они – посредственности.
И как реакция на это - геростратова слава, позорная известность. Помните, историю Герострата, который сжег храм Артемиды, чтобы прославиться? Дурное дело не хитрое.
- В Казани трагедия произошла весной, в Перми осенью. Сезонные обострения существуют?
- Похоже, что да. Часто такие явления происходят между сезонами. На нас много чего влияет, в том числе и смена сезона, погода. Мы хотя во многим и техногенные люди, но живем в природе.
Личность не зрелая
- В 18-20 лет не рано покупать оружие?
- Рано. Даже 21 год – это, по факту, ещё подростки. Личность до 25-27 лет – не зрелая. А некоторые и в 40 не отвечают за себя.
Тут вопрос диагностики. Она же формальна. Если человек не состоит на учёте у психиатра, значит, он - нормальный. На самом деле, это не так. Если бы был мониторинг, жёсткая система диагностики, то большой процент тех, кто получает оружие, не получили бы его.
Но, опять же, есть оружейное, охотничье лобби, которое не позволит сделать более адекватную программу. Хотя экспертам по диагностике достаточно побеседовать с человеком 15 минут, посмотреть его страничку в соцсетях и сделать выводы. Это не так сложно, как кажется.
А сейчас мы добились только того, что любое преступление потом можно посмотреть по уличным камерам.
- Но таким неадекватным личностям, это, наоборот, нравится.
- Конечно, они будут знать, что это покажут. И во многом здесь виноваты СМИ. Популяризация определенных явлений – на совести журналистов. Не обращал бы никто на них внимание, втихую судили бы, не было бы популяризации. Среда аккумулирует эти процессы.
- Интернет сильно влияет на психику подростков, там много опасного контента.
- Да, есть же чьи-то эксперименты по управлению массами. Есть люди, которые создают аккаунты, рассказывающие, например, как здорово перепрыгивать по крышам вагонов или посещать «заброшки», придумывают квесты – перебегать перед машинами.
На любой вкус деструктивные страницы, которые разными умными, но не хорошими и бессовестными людьми спонсируются, генерируются и продвигаются. А в результате мы видим вот такие процессы.
- На телевидении по-прежнему много телешоу с агрессией, драками, оскорблениями.
- Нормальным считается то, что нормальным быть не должно. И у нас есть некий выбор: следовать за больным обществом или не делать этого.
- Но один человек смотреть эту ерунду не будет, а другому это нравится, почему?
- Это вопрос психогигиены. У кого на какую предыдущую почву ложится. Нормальный человек может отвернуться, а психопат принять как руководство к действию.
Известен феномен «Колумбайн», когда нормальный человек будет сочувствовать жертвам, а психопат подражать убийцам (в 1999 году двое учеников в американской школе «Колумбайн» расстреляли одноклассников, после чего у них появилось множество последователей среди психически нестабильных подростков - прим. ред.).
Пензенский стрелок выложил обращение в соцсеть и пошел убивать.
Более одинокие и заброшенные
- Правда ли, что склонность к агрессии, насилию изначально заложена в каждом человеке?
- Как учит зоопсихология, нами правят три драйва: пищевой, половой и оборонительный. Так вот последний делится на два субдрайва: активно-оборонительный и пассивно-оборонительный.
В нас есть биологическое, животное начало. Но поверх этого начала с воспитанием появляется социальная надстройка, которая включает определенные правила, учит справляться со своей злостью, агрессией, выражать гнев социально приемлемым способом.
А если мы развиваемся дальше, то способны признать гнев деструктивной, разрушающей эмоцией, перестать считать её чем-то нормальным и вообще избавиться от неё. Но это следующий этап развития, не все его проходят.
- У некоторых детей можно заметить жестокое отношение к животным, например, кинул камень в котенка, пнул его, это тревожный звоночек?
- Детская жестокость может быть одним из симптомов шизофрении.
- Дети сейчас стали более жестокими?
- Не думаю. Они стали более одинокими и более заброшенными. Потому что никому до них нет дела.
Школа увлечена ЕГЭ. Родители увлечены зарабатыванием денег, а кто-то и выживанием. Роль подростков в обществе неопределенная. Вроде государству люди нужны, но тогда реально показывайте эту нужность, организовывайте для них что-то, занимайте, увлекайте чем-то. А получается, что говорится одно, а по факту – другое. Где молодежные объединения, общественно-полезные дела? На уровне грантов ещё что-то происходит, существуют какие-то некоммерческие организации, но системы в этом нет.
- Мужчины более склонны к агрессии?
- Пол не имеет значения. У мужчин просто больше доступа к средствам агрессии.
Если девочка заинтересуется оружием, это будет выглядеть странно, и на это будет больше внимания. А в случае в Перми, отец этого парня ничего предосудительного не видел в таком увлечении сына – мужское же дело. Гендер косвенно выступает.
Опять же девочки свою злость к обществу будут иначе выражать, они скорее пойдут волосы покрасят, тату сделают.
Молодые люди в Перми выпрыгивали из окон.
Рассчитывают на страх
- Как вы думаете, в будущем таких случаев станет больше?
- Предсказывать что-то можно только на более-менее стабильной среде. По логике, таких случаев будет больше, потому что ничего не меняется в идеологии государства, подходах к воспитанию, в необходимости прививать адекватные ценности.
Ну а если разрешать приобретать в личную собственность танки и ракеты, то будут и танковые обстрелы.
- Сейчас ужесточают правила приобретения оружия...
- Это не решит проблему. Не будет огнестрела, будет холодное оружие. А психопат с садовым ножом тоже опасен. Возможно, появится и что-то самодельное.
- Вы в своей практике встречали опасных подростков?
- Вчистую маньяков не было, но среди тех, кто был в терапии, довольно опасные люди.
- Даже страшно становится…
- Какой толк от страха? Многие считают агрессию и страх нормой. Это неправильно. Потому что агрессор об этом знает и этим пользуется.
Взять такое явление, как террор. Если бы люди не боялись террористов, их не было бы. Зачем, например, взрывать башни, если никто на это не реагирует? Да, печально, поплакали, жертв похоронили и всё. Почему террора нет в индийских странах? Потому что они понимают, что со смертью жизнь не заканчивается, она вечна. Это вопрос культуры. Если террористы будут видеть, что они зря стараются, это явление уйдет.
Можно только посочувствовать
- Как вести себя в ответ на агрессию?
- Универсальный ответ: вести себя адекватно. Отвечая на необоснованную агрессию тем же самым, мы опускаемся на уровень этого человека. И если обычный человек на хамство обижается, то психолог понимает, что тот, кто хамит, ему не хорошо и в ответ можно только посочувствовать.
- Родителей надо предупредить, чтобы были сейчас максимально внимательны к детям?
- Это всё, что можно сделать. Глобально сейчас этот вопрос решить нельзя. Только локально на уровне семьи.
И привлекать к этому вменяемых людей, вменяемы организации – культурные, спортивные. Правила простые: если ребенок чем-то занят и это ему еще и нравится, то у него не хватит сил, энергии на что-то деструктивное.
