Дневник из психушки, еда будущего и деревенские рестораторы

Молодые фотографы поделились своими наблюдениями и личными историями.

На днях Калуга во второй раз принимала Всероссийский фестиваль «Молодые фотографы России». В течение недели проводились выставки, мастер-классы, творческие встречи. В наш город съехались фотографы со всей страны. На конкурс было подано более 1700 заявок. Тем, сюжетов — ​огромное разнообразие: жизнь городов и посёлков, староверы, детские воспоминания, взаимоотношения с родителями, криминал, продукты будущего, ЭКО, похудение, превращения, самоизоляция…

— Это пока единственный в России фотофестиваль, который прошёл не в онлайн формате, — ​говорит калужанка, фотограф, победитель множества фотоконкурсов, член жюри фестиваля Светлана ТАРАСОВА. — Очень много интересных работ! Большое количество фото посвящено рефлексии в условиях карантина. Когда человек находится в замкнутом пространстве, он начинает изобретать. Много личных проектов, женских, внутренних, психологических. Мне близка тема дома, которую взяла Ксения Рябова. Она о том, что человек либо привязан к дому, либо перемещается в поиске нового. При этом чувство дома можно найти в другом городе, а можно не найти и мыслями всё равно возвращаться.

Нравится работа Игоря Елукова «Книга чудес», где всё было сделано без монтажа.

Например, надо было привести оленя в храм. Он придумывал, как это воплотить. На подготовку одной фотографии мог потрать год. Вообще, каждый проект — ​целая история. Фотографы используют необычные ходы. Особенно «цепляют» те серии, где видна личность. Не просто красивые картинки, а показано то, что у человека болит, что его волнует.

Женские переживания

Свою историю в фотографиях рассказала Галина Емелина из Москвы, её проект называется «F50».

— F50 расшифровывается как ​расстройства приёма пищи. Самые известные из них — ​это анорексия и булимия. Сколько себя помню, мне всегда не нравилась моя фигура, в особенности ягодицы и ноги. Толстой я не была, но мои бёдра были более округлые, чем хотелось бы. Лет с 17-ти вес находился в пределах 56 кг при росте 157 см. Как и многие девчонки, я часто крутилась у зеркала, рассматривала себя и иногда спрашивала маму: «Я не толстая?» Мама отвечала: «Ты не толстая и не худая, ты нормальная. Но если скинешь 5 кг, будешь ещё лучше». Бывало, она обращала внимание на мою фигуру. Например, в примерочной могла сказать: «У тебя попа вон какая!». Я знала, что эти слова не были с отрицательным подтекстом. Но она уже сказала про лишние 5 кг, а теперь ещё вслух говорит про ту часть тела, которая мне ужасно не нравится. Я думала: «А не значит ли это, что попа и вправду огромная?» Думала, но тогда ничего не делала, чтобы похудеть. Мысль о лишних килограммах жила во мне, как бы таилась, выжидала.

Когда у меня обострился гастрит, помимо лекарств мне прописали диету. Как-то, гуляя, я встретила мамину подругу и первое, что она сказала: «Ты, похоже, схуднула». Тогда меня и накрыла мысль, что за счёт диеты я могу сбросить лишний вес. Через месяц взвесилась, цифра 52 мне понравилась. Как-то, воодушевлённая, я сказала маме, что стала меньше есть. Но она вдруг ответила: «Нет, ты стала есть больше». Меня будто током ударило. Вечером полностью обнажённая я искала лишние килограммы перед зеркалом. Вспоминала, что ела и сколько. Вспомнить было сложно, тогда я стала записывать все приёмы пищи. Мысль, что я поправилась, пугала меня до трясучки. В какой-то момент посмотрела записи и ужаснулась: завтрак, обед и ужин плюс три перекуса. Да ещё каша с сахаром. Кошмар! Я уменьшила порции, сократила приёмы пищи до 3 раз в день. По 10 раз на дню рассматривала себя в зеркало, мне казалось, что бёдра стали ещё толще. Вскоре я питалась уже 2 раза в день. Утром ела только кашу на воде, а вечером — ​кефир, который при любой жирности считала жирным и разбавляла водой. Конечно, есть хотелось постоянно, от запахов еды будто сводило ноги, клонило в сон, но я терпела. Глушила голод литрами воды и чая. Я видела, что худею, но мои проблемные места оставались, надо было худеть ещё и ещё.

Мне нравилось чувствовать силу и контроль над собой. Нравилось чувство лёгкости в теле. Если замечала мамин взгляд, и она кидала фразу: «Ты, похоже, прилично похудела, попа совсем исчезла» — меня это бесило невероятно. Хотелось, чтобы меня все оставили в покое, и я бы худела дальше, потому что ещё не достигла своего идеала.

В конце лета мы уехали с мамой в другой город, жили у родственников. Многие там меня спрашивали, зачем я так похудела. Я отвечала, что болею гастритом. Ответ всех устраивал. Там же, у родственников под давлением матери встала на весы. Цифра 40 меня немного ошеломила. На следующий день мать устроила скандал, стала запугивать, что положит меня в больницу. Я ответила, что со мной всё нормально. Но она сказала: «Если ты ешь и худеешь, значит у тебя какая-то болезнь».

Слова «болезнь», «больница», «обследования» вгоняли меня в панику. Я дала слабину. Я стала есть. Поначалу вкус еды не чувствовался. Зубы болели от нагрузки на них. Но постепенно вкус пришёл, а вместе с ним — обжорство. Как-то мы купили пирожные к чаю, и, не доехав до дома, я ела их прямо на остановке. Увидев это мама сказала: «Как же я могла такое допустить!» Вечером от злости я плакала, обещала, что вообще перестану есть. На зло. Представляла, как вешу 25 кг и в конце концов умираю. На зло! На зло. На зло… Но есть хотелось нестерпимо. За 2 недели я набрала 8 кг. Когда мама увидела на весах цифру 48, сказала: «Хорошо, можно постепенно и останавливаться». Но я уже не могла. Вернувшись домой, ела всё, особенно сладкое. Покупала по 5 шоколадок и ела их тайком, в комнате. Как-то съела литровую банку мёда, испугалась и спрятала её в шкафу с вещами.

К зиме весила 54 кг. Лёжа в кровати, уговаривала себя перестать обжираться. Могла встать посреди ночи и пойти мерять джинсы. Было страшно, что не налезут. Но на следующий день шла и покупала шоколадки.

Тогда я решила посмотреть все свои фото, где кажусь себе ужасно толстой, страшной, и, если не полюбить, то хотя бы помирить себя с собой. Так появился этот фотопроект, как долгий путь к принятию, уважению, любви к себе и своему телу. Путь, который длится до сих пор.

Очень личная, психологическая тема у Насти Яковлевой из Москвы, её серия называется «Дневник».

— Когда меня внезапно бросил человек, с которым я планировала прожить всю жизнь, я не смогла справиться с ситуацией сама и оказалась в отделении психиатрической больницы в городе Подольске. Переживание личной трагедии вкупе с оглушающим действием феназепама превратило окружающую действительность в убогие декорации. Я начала пристально вглядываться в обыденные предметы вокруг, и удивительным образом именно это вглядывание дало мне надежду на что-то новое. В обезличенном, казённом пространстве госучреждения, где доступ в душ регулируется по часам, а кабинки не закрываются, я почувствовала острую необходимость отделить и защитить своё «я» от того, что меня окружало. Я вела дневник и позже совместила его страницы с фотографиями из больницы.

Прогресс наступает

Мария Жировова из Москвы представила проект об ЭКО «Рукотворная Вселенная».

— Для многих рождение детей — ​вопрос сакральный и не подлежащий регулированию. Врачи-репродуктологи могут с этим поспорить. Дети из пробирки — ​это около 2300 беременностей в год только на территории РФ. И многие семьи до сих пор не имеют своей позиции, как они относятся к ЭКО: ​«за» или «против». По моим наблюдениям, дети, рождённые с помощью этого метода, совершенно обычные. Рисуют, играют, выигрывают соревнования по гимнастике. Некоторым уже 18 лет. И вы никогда не узнаете, что они рождены с помощью ЭКО, если они сами вам не скажут.

Тему технологий будущего развивает и Людмила Калиниченко из Екатеринбурга в проекте «Срок годности не ограничен».

— Плов — ​одно из моих любимых блюд. Обычно его готовили для гостей по праздникам, или когда забивали корову. Для забоя нанимали специалиста. В этот день мы все плакали, и корова плакала, но плов всё равно был очень вкусный. Меня эта схема всегда не устраивала, и я начинала фантазировать, создавала свой идеальный мир без убийства.

Уже в зрелом возрасте в руки мне попалась книга Пола Шапиро «Чистое мясо», где он рассказывает историю «клеточного земледелия», которое даёт возможность производить продукты без убийства животных, выращивать мясо из их ДНК. Описывалась возможность создания гибридных стейков из говядины, лосося и индейки. Я снова начала фантазировать. Где будет выращиваться «чистое мясо», может сразу на полях? Какие профессии появятся, какие исчезнут? На чём будет основываться наш выбор? Сейчас культура еды для многих из нас — ​это возможность быстро и дёшево восполнить уровень белков и углеводов в организме, оставляя на заднем плане даже вкусовые качества. Идея осознанного питания — ​это будущее, которое ещё не наступило.

О шашлыке и клопах

Михаил Лебедев из Санкт-Петербурга снял серию «Случайные рестораторы».

— Весной 1994-го года Евгений Денябкин, ​житель придорожного посёлка Умёт, забил свинью. Половину туши он оставил себе, а из второй пожарил шашлык и вышел на трассу. После развала Советского Союза в экономике страны царил хаос. Большинство предприятий было на грани банкротства и  вместо денег выдавало рабочим зарплату своей продукцией. Денябкин готовил шашлык, а дальнобойщики и проезжавшие мимо люди скупали всё в считанные часы. Шашлык сделал его первым ресторатором посёлка. Успех Денябкина повлиял на остальных. Внезапно предпринимателями стали практически все жители: от бывших доярок, трактористов и военных до учителей, врачей и чиновников, которые после работы шли к трассе готовить шашлык. В течение нескольких последующих лет в Умёте открылось около 400 точек по продаже шашлыка. Меню в кафе похоже на калейдоскоп советской кухни: блины и оливье, харчо и борщ, жареная картошка и шашлык. Главная часть интерьера — ​телевизор, стены украшены православными календарями и репродукциями известных пейзажей. Все кафе похожи, но каждый собственник считает своё заведение особенным. Сегодня, кстати, в посёлке работает 78 кафе…

Бытовую тему взяла и Ольга Матвеева из Санкт-Петербурга, сняв проект «Они приходят ночью».

— О постельных клопах говорить не принято. Тем временем они стремительно распространяются в жилых домах, больницах, кинотеатрах, отелях. Проблема заражения клопами опасна и из-за общественных предрассудков. Клопы — ​это стыдно и грязно. Друзья и родственники избегают ходить в гости и приглашать к себе тех, у кого дома клопы. Зуд от укусов, бессонные ночи, угроза репутации, постоянная тревога — ​всё это приводит к стрессу. «Они приходят ночью» — ​истории людей, которые боролись с клопами. Например, Даша рассказала: «Это было на съёмной квартире. Мы вдвоём с подругой в три часа ночи вытащили огромный двуспальный диван с четвёртого этажа. А потом несколько ночей я спала на стульях. Подруга спала на полу, ​а мне было стрёмно. Четыре стула в ряд выставила и спала в позе мумии. Мне казалось, что на стулья им тяжело забраться. Каждый вечер я смазывала ножки стульев уксусом». Ароматические травы, уксус, утюг, медитация, дымовая шашка — ​вот арсенал борьбы с этими насекомыми.

Не забывайте любить

Нина Минчёнок из Москвы представила две серии: «Посвящение маме» и «Единица».

— По профессии я — ​фотограф, училась во ВГИКе, мастерская Сергея Соловьёва. Одно время работала в кино, но уже год занимаюсь только фотографией. На фестивале — две серии одного большого проекта. Посвящены они маме и папе. Дальше это будет проект о чём-то родном, о близких. О том, чтобы люди не забывали любить.

Хочется верить, что после ухода душа человека находит покой там, где ей хотелось бы быть, в том месте, которое она очень любила. И любит. Это ​серия «Посвящение маме». А «Единица» — ​история отца и дочери, которые единственные остались друг у друга. Я не должна была родиться, но мама подарила меня папе на его день рождения. С разницей ровно в 30 лет. Не знаю, верить ли в магию чисел, но для меня это чудо.