Ремонт, или Поминки по памятнику

Как на самом деле выполнялись работы на Палатах Коробовых, пытались разобраться общественники и краеведы.

Как мы писали в № 28, в Калуге к юбилею города решили отремонтировать памятник XVII века Палаты Коробовых. Архитектор Михаил ГОЛЕНКО обратил внимание на то, что декоративные элементы изруб­лены и повреждены сколами, частично срезаны болгаркой, частично зашлифованы, стены кирпичной кладки также местами зашлифованы.

После нашей публикации калужское отделение Всероссийского общества охраны памятников написало обращение в прокуратуру. А подрядчик предложил встретиться с общественностью и рассказать, как проводились работы.

На встречу мы пригласили и Михаила Голенко.

— Не вижу смысла в своём участии. Не хочу присутствовать на поминках по памятнику, — ​ответил нам Михаил. — ​Что бы они сейчас ни сказали, сделанного не вернёшь.

Откуда взялись сколы

— Статья, которая нас здесь собрала, носит провокационный характер и совершенно не отражает реальной действительности, — ​эту фразу в течение встречи неоднократно, как мантру, повторял директор Калужского объединённого музея-заповедника Виталий БЕССОНОВ. — ​Особенность этого объекта в том, что впервые он упоминается в 1697 году. К середине XIX века владельцы перестали в нём жить. Здесь находилась семья отставного солдата, причём в одной из частей дома. Объект постепенно разрушался. В 1879 году, когда на него обратили внимание, он уже был в руинированном состоянии и с ним прощались. По счастливым обстоятельствам дом переходит к городскому обществу. Калужская учёная архивная комиссия провела первый ремонт, были частично восстановлены утраты. Сегодня мы можем наблюдать те кладки, которые были сделаны в конце XIX века. В последующее время в нём находились различные учреждения. И в 90-х годах прошлого века была проведена реставрация. В1997 году здесь открыли музей.

Виталий Бессонов показывает кладку конца XIX века.

После вступительной речи Виталия Бессонова общественники хотели задать подрядчику несколько вопросов. Однако директор музея пресёк эти попытки и повёл всех собравшихся смотреть кладку конца XIX века. Он довольно подробно объяснял, почему и в каких местах её можно встретить. Хотя никто их присутствующих и не сомневался в том, что Палаты неоднократно переделывались.

— В чём парадокс данной ситуации? В том, что сегодняшний ремонт стал объектом очень странного внимания, — ​считает Бессонов. — ​Все те элементы, все те утраты, которые были, возникли до момента проведения ремонтных работ!

А вот подрядчик и контролирующая ход ремонта организация не скрывали, что кирпич мог пострадать — ​отвалиться вместе с цементом, который счищали. Но, по их словам, иного выхода не было.

— Очищая фасад, мы увидели, что очень много цементно-­известковой штукатурки. Цемент прилип, и под ним произошло разрушение самой кладки. Мало того, что она была разрушена, нам, само собой, пришлось её сбивать. Но отбивать цемент надо было обязательно. Где можно, зачищали руками, где это невозможно — ​локально, ​использовали более серьёзный инструмент. Кирпич повреждён исключительно вследствие химических воздействий. Он разрушился, напитался. Кирпич может отслаиваться и вследствие отбития, — ​пояснила нашему изданию главный архитектор ООО «Строительный альянс» Елизавета ЧЕРЮКАНОВА.

Была ли болгарка

После довольно эмоцио­нального осмотра здания и взаимных упрёков присутствующие поинтересовались, кто и какими инструментами проводил работы.

Елизавета Черюканова объяснила, что во время ремонтных работ квалификация рабочей силы не нужна. Она должна быть лишь у подрядчиков и контролирующих органов.

— В некоторых местах был повреждён кирпич. Это вот та стенка и ещё два места, где повреждена штукатурка, — ​показала Елизавета. — ​Мы этого даже не скрываем. Взяли болгарку, насадили на неё максимально лёгкую наждачку и сделали. Что мы нарушали? Как бы мы цемент сняли? Щёточками? Это невозможно.

— Возможно. Я бы неделю снимал, — ​спокойно ответил на это председатель калужского отделения ВООПиК, иконописец, реставратор Владимир КОБЗАРЬ.

— Невозможно. Мы пробовали. Мы насадили самую лёгкую наждачку. Поверьте мне, цемент сильнее разрушает кладку. Мы памятник очистили, он уже весь зеленел. Скажите за это Бессонову спасибо, не ругайте его за то, что он выбил на ремонт деньги, — ​говорила Черюканова.

— Представьте: мне принесли икону, я снял изображение наждачкой и написал новую. Получится даже красивее. Но я же такого не делаю — работаю над ними по полтора года, — ​сказал на это Кобзарь.

Точку ставить рано

— Здание — в лучшем виде, чем оно было в начале этого года, — ​подвёл итог беседы Бессонов. — ​Предметом охраны являются фасады и все декоративные элементы, карнизы. Последние реставрационные работы позволили зданию сохраняться без малого 30 лет. Теперь этот объект преобразился, он станет украшением и изюминкой Калуги. Этот дом пережил многое и в ближайшие 50 лет не будет остро нуждаться в ремонтных работах. Скрывать нам нечего, никаких негативных действий мы не производили.

— Диалог — ​это забалтывание, — ​отметил, в свою очередь, Кобзарь. — ​Если бы всё делали по закону, к вам не было бы претензий. Мы будем работать с документами.

Согласились все присутствующие лишь с одним — ​такие встречи нужно проводить до начала ремонтных работ, а не после, когда что-либо изменить и поправить уже невозможно.

Ставить точку в этой истории пока рано. Были или нет допущены нарушения при ремонте одного из самых старых калужский зданий, станут разбираться уже правоохранительные органы. ◘