«Тихонько варим кашу и радуемся этому»
Психолог Анастасия ВОЛОКИТИНА — о том, какие психологические последствия может иметь для нас режим самоизоляции и как выйти из него с минимальными потерями.
На днях, выбравшись на несколько минут в магазин, почувствовала себя героиней эпизода «Изоляция» популярного мультсериала «Масяня». Для тех, кто не смотрел, небольшой спойлер: через год самоизоляции герои мультфильма решают не выходить из дома, потому что «...ничего хорошего в этой «наруже» никогда и не было, «наружа» — это насилие, болезни, политика, грязь, вирусы, хамство, воровство».
Расстаться с иллюзиями
Конечно, степень моей одичалости пока не настолько зашкаливает, но, закидывая продукты в корзину, заметила, что стараюсь держаться подальше от людей, смотрю на них с опаской, особенно на тех, кто без маски. Поэтому первый вопрос, который я задала психологу Анастасии ВОЛОКИТИНОЙ, был о том, является ли такое поведение нормой, или, может быть, мне уже пора обращаться за помощью к специалисту.
— Это не паранойя, — успокоила меня Анастасия. — Это здравый смысл и самозабота — держать дистанцию, стараться не трогать ничего, что можно не трогать, сразу по возвращении домой мыть руки и лицо, менять одежду на домашнюю, не ходить в гости, не звать гостей, гулять в лесу только своей семьёй.
Тем не менее, считает Анастасия, определённые психологические последствия от длительного сидения взаперти один на один с собой или с близкими людьми у многих из нас, скорее всего, будут.
— Оказавшись в ситуации длительного стресса, когда опереться не на кого, а от нас самих как будто ничего не зависит, и при этом есть прямая угроза нашей жизни, благополучию и безопасности, мы становимся уязвимыми. Наши наработанные психологические способы защиты могут давать сбои, обнажая то, что мы обычно не замечаем.
На поверхность выходят наши глубинные внутренние проблемы. У кого-то всплывает страх бедности, кто-то, оказывается, не выносит ограничения свободы и тотального контроля «системы», кто-то напрямую сталкивается с идеей смерти и ужасом перед потерей близких. Как и после любого длительного стресса, да ещё и коллективного, могут быть последствия в виде обострения хронических болезней, панических атак и т. д.
Поскольку люди оказались заперты друг с другом, они открывают своих партнёров заново. Это, с одной стороны, даёт возможность укрепить отношения, убедиться, что ваш партнёр не был равнодушен к вам, а просто действительно уставал на работе или с детьми, и, наконец, просто поболтать…
Но в других семьях выясняется совсем другое. Что вместе — невыносимо. Поэтому ожидаем волну разводов.
Очень портятся отношения детей и родителей. Дистанционное обучение, когда родители сами берут на себя педагогические задачи, — просто беда для отношений. Мало кому из мам хватает мудрости понимать, что это не их учёба, не их оценки, что не надо так уж сильно давить на ребёнка, так яростно уничтожать его за ошибки или медлительность.
Самое сложное, что человек оказывается запертым сам с собой, и от этого не убежать в привычную суету, работу, шопинг, общение с друзьями. Он вынужден проживать или свою внутреннюю цельность и наполненность, или маяту неустроенности и бессмысленности своей жизни. Полагаю, что это приведёт к волне депрессивных расстройств.
По сути, мы сейчас переживаем этап расставания с иллюзиями. Прежде всего, с иллюзией безопасности мира. Ну и с частными иллюзиями тоже: например, мой ребёнок самый умный, просто учителя его недооценивали.
В общем, психологи и адвокаты, которые специализируются на разводах, без работы в ближайшее время точно не останутся.
О травмах поколений
— Эти последствия будут такими же продолжительными, как те, которые описывала психолог Людмила Петрановская в своей статье «Травмы поколений» (статья о том, как непроработанные психологические травмы, переживания одного поколения влияют на последующие. — Прим. ред.)?
— Думаю, что нет, потому что у нас есть возможность страдать, жаловаться, отчаиваться, проживать свой страх. Травма уходит в следующие поколения именно тогда, когда не было возможности её отгоревать. Но эта ситуация актуализирует, поднимает предыдущие травмы поколений. Например, если ваши предки жили в блокадном Ленинграде, то угроза голода для вас будет максимально мучительна. Скорее всего, у вас первого дома завелись мешки с крупами и мукой. И это нормально, это снижает тревогу.
Без надрыва
— Есть ли способы минимизировать последствия этого кризиса?
— Нужно перейти в режим экономии энергии. Почистил зубы в 12? Уже молодец! Не требуйте от себя и своих близких слишком многого: хорошие отношения важнее сделанной домашней работы. Делайте всё, что снижает вашу тревогу, и не считайте себя психом за это.
Нужно понимать, что эта ситуация точно закончится, и отделять в своей голове паникующие фантазии и реальность. Многие опасаются вернуться в худшие свои времена: например, в 90-е, когда было по-настоящему голодно и опасно. У них степень внутреннего напряжения такая, как будто они на войне и сверху падают бомбы.
Но, если смотреть объективно, то нынешний уровень стресса явно меньше. Успокаивайте себя тем, что сейчас время всё-таки другое уже хотя бы потому, что мы сидим в тепле и с едой. Важно вытащить себя из воспоминаний о прошлом и пугающих фантазий о будущем. Будьте бережнее к себе. Тихонько варим кашу и радуемся, что есть из чего варить её.
— У меня есть знакомые, которые говорят, что чувствуют себя сейчас вполне комфортно. Это возможно?
— Можно оставаться спокойным и даже активным, при этом не отстраняться от коллективного стресса, а принимать его. Опасен именно самообман. Поэтому те, кто изо всех сил делает вид, что ничего не происходит, будут иметь отложенные последствия.
Самое здоровое — признать, что сейчас действительно плохо, страшно, что неизвестность пугает. И жить понемножку. Настолько, насколько получится. Тихо, медленно и без надрыва.
