Театр как лекарство от тщеславия

Актриса Калужского областного драматического театра Елизавета ЛАПИНА — ​о том, как актёрское мастерство помогает ей не только на сцене, но и в жизни.

Лиза Лапина — ​тот редкий случай, когда в человеке удивительным образом сочетаются красота внешняя и внут­ренняя, талант, обаяние, мудрость и скромность. В ней нет даже намёка на звёздность, она не стремится быть на виду и предпочитает просто делать любимое дело. Как оказалось, за этим стоит огромная работа над собой.

Испытание успехом
— Мы приходим не для того, чтобы нами восхищались, — ​говорит актриса. — ​У каждого человека своё предназначение. Важно понять его и делать то, к чему у тебя есть способности. Природа дала тебе их для чего-­то. Важно не то, какой ты необыкновенный, а то, что ты делаешь дальше со своим талантом. Поэтому создавать вокруг нашей профессии ореол какой-­то уникальности, волшебности, на мой взгляд, неправильно: можно скатиться в тщеславие и самолюбование. Это такая же профессия, как любая другая, которая нужна людям, которая, возможно, помогает им задуматься о чём-­то важном. А ещё театр — ​это ансамбль, это всеобщее звучание, а не солирование, даже если у тебя в спектакле заглавная роль. Хотя в эту сторону постоянно ведёт, особенно если на тебя пошла реакция зрителей. Это испытание. Очень важно в такие моменты удерживать себя и продолжать заниматься делом.

В спектакле «Ревизор» актриса сыграла роль Марьи Антоновны. ​С Дмитрием ДЕНИСОВЫМ.

Великолепная Стелла
Недавно Елизавете Лапиной пришлось пройти это испытание успехом снова. По итогам 242-го театрального сезона Лиза стала обладательницей премии министерства культуры Калужской области в номинации «Лучшая женская роль» за роль Стеллы в спектакле Владимира Хрущёва «Великолепный рогоносец». Его премьера состоялась в феврале 2019 года. Он стал одной из самых ярких и в то же время неоднозначных постановок прошлого сезона. Одни зрители были в восторге от этой работы, другие кричали: «Нам такого не надо!»
Елизавета Лапина сыграла в «Рогоносце» главную женскую роль. Созданный ею образ получился объёмным и пронзительным. Зрители наблюдают, как она из нежной, влюблённой девочки превращается по прихоти мужа, возомнившего себя почти божеством, в униженную, раздавленную, уставшую женщину, которая больше ничего не чувствует.
— Для меня отработать «Рогоносца» — как грузо­вик кирпичей перетаскать, — ​рассказывает Лиза. — ​Не только в том смысле, что тяжело физически, хотя и это есть. Там много всего: текста, хореографии. Сильная реакция зрителей, причём она разная. Кто-­то смеётся, кто-­то что-­то кричит, кто-­то выходит из зала. Но я с огромным удовольствием работаю в этом спектакле.
— Когда вы начинали работать над ролью Стеллы, понимали, что реакция зрителей на «Рогоносца» будет настолько неоднозначной?
— Понимала, но старалась от этого абстрагироваться. Потому что материал сложный, не уверена, что до конца разобралась в нём, эта работа продолжается постоянно. Тема острая, табуированная. Об этом редко говорят. У меня тоже много внутренних вопросов. Бывают моменты, когда я думаю: «Зачем это? Кому это нужно? Почему она так унижается? Я на её месте просто встала бы и ушла». После одного из спектаклей мне подарила цветы девушка. У неё было заплаканное, совершенно потрясённое лицо. И я вижу, что за этим стоит какая-­то история. Понимаю, что мы куда-­то попали. Одна моя знакомая, взрослая, очень уважаемая мною женщина, посмотрев «Рогоносца», сказала мне: «Знаешь, это спектакль о равнодушии. О том, как мы, погружаясь в себя, перестаём замечать то, что происходит вокруг». При всей своей неоднозначности в «Рогоносце» есть важные вещи, о которых, мне кажется, нужно разговаривать с людьми.
— Вы сейчас сказали: «На месте Стеллы я бы встала и ушла». У вас были такие роли, с которыми вы находились в конфликте?
— Такое бывает во время репетиций. Но в этом тоже заключается определённая работа актёра: ​найти те точки, которые помогут понять и оправдать твоего героя и захотеть прожить сегодня его жизнь. Я понимаю Стеллу. ­Её вина в том, что она, поддерживая Бруно своей чрезмерной любовью в мысли о том, что он божество, позволяет ему перейти определённую грань, которую переходить нельзя. Поэтому для меня это спектакль о том, что всегда надо оставаться людьми. Никто не вправе ­думать, что он обладает другим и может распоряжаться его жизнью.

В роли Саши в постановке «Дом восходящего солнца».

Отключиться от себя
— Реакция зрителей мешает работе или, наоборот, помогает?
— Безусловно, обмен энергией со зрительным залом происходит. Но зритель не должен быть объектом внимания актёра. Оно должно быть обращено на партнёра. Это сложно. Поначалу, когда нам говорили: «Занимайся партнёром», ​я не понимала, чего от меня хотят. «Я же всё время смотрю на него! Что ещё нужно?» — ​думала я. Позже поняла, что моё внимание в этот момент всё равно было обращено к зрителю или режиссёру. «Как он реагирует на меня? Я сейчас правильно делаю? Хорошо сказала?» И это всё разрушает. Внимание уходит в сторону, текст перестаёт быть правдивым.
Это происходит от желания нравиться. Оно есть у любого человека, но у актёра это ­желание гипертрофировано, оно мешает быть точным на сцене. Иногда мне кажется, что самые тщеславные люди попадают в театр, где их в течение четырёх лет на занятиях по актёрскому мастерству учат, как спастись от этого, как научить­ся отключаться ото всего, ­ничего не изображать, не пытаться понравиться, сосредоточиться на главном.
Для этого есть много тренингов. Один из них заключается в следующем. Ты находишься в аудитории, рядом с тобой ещё 18 человек. По просьбе мастера все закрывают глаза и начина­ют проговаривать про себя воспоминания о сегодняшнем дне, начиная с пробуждения, причём в мельчайших подробностях. В какой-­то момент мастер просит кого-­то из студентов рассказать, на каком воспоминании в данный момент он остановился. И тот начинает озвучивать его вслух. Все осталь­­ные в это время продолжают прокручивать свои воспоминания, ста­ра­ясь не отвлекаться на то, что рассказывает сокурсник. Это как раз и есть владение объектом внимания: ты не должен сбиться со своих мыслей в тот момент, когда заговорит кто-­то ещё. Поначалу это тяжело, все сбиваются.
Такие упражнения учат быть постоянно включёнными, наблюдать ​и за собой, и за другими. Для чего это нужно? Чтобы спасаться от желания нравиться. Потому что, когда ты внимателен к другому человеку, ­он становится тебе интересен, ты переключаешь внимание с себя, со своих переживаний на него. И тогда ты становишься точным, тогда возникает необыкновенное удовольствие — ​как будто здесь и сейчас, на сцене, ­происходит твоя жизнь.
Умение переключаться на партнёра помогает мне не только на сцене, но и в жизни. Бывает, дети о чём-­то рассказывают, а я в это время где-то в своих мыслях и переживаниях. И вдруг в какой-­то момент понимаю, что нужно ­послушать ребёнка по-­настоя­щему, искренне, а не изображать это. И тогда я использую профессиональные приё­мы, которые помогают мне подключиться к собеседнику.
Чтобы стать счастливым человеком, нужно научиться отключаться от своей са­мости. И тогда ты начинаешь видеть, замечать гораздо больше, чем раньше. Столько вещей начинают радовать и казаться удивительными.

Роль Стеллы в спектакле «Великолепный рогоносец» принесла Елизавете ЛАПИНОЙ победу в номинации «Лучшая женская роль». С актрисой Тамарой ГЛЕКЛЕР.

Нора Алисы
— А усталость от роли бывает, когда вы играете спектакль много лет, чётко знаете все мизансцены и каждый шаг предсказуем?
— Нельзя идти по лекалам. Нужно пытаться играть каждый раз, как в первый. Чтобы было, как в жизни: мы пришли и не знаем, что будет дальше. Хорошие режиссёры дают простор для импровизации. На мой взгляд, это очень правильно.
Актёр ведь тоже меняется. Например, «Дом восходящего солнца». Когда 11 лет назад я начинала играть в этом спектакле, у меня ещё не было детей, был другой жизненный опыт. Спустя годы какие-­то сцены я стала понимать иначе.
Александр Борисович Плетнёв разрешал нам импровизировать. Мы на него иногда даже сердились за то, что он не до конца нам что-­то объяснял. Не раскладывал всё по полочкам. На премье­ре выходишь, боишься, ничего не понимаешь. Ценность этого доверия импровизации, которое он давал, осознаёшь потом, спустя время. Он умел создать вокруг нас такую правильную атмосферу, такой мир, в котором хотелось существовать очень точно. В его спектаклях хочется жить. В них хочется прыгнуть, как Алиса прыгала в кроличью нору, и лететь. Его отсутствие чувствуется до сих пор. Всегда. Помню, во время спектаклей Александр Борисович часто сидел за кулисами на корточках. Так страшно было! Постоянно думала: всё ли я правильно делаю? Зачем он тут сидит? Лучше бы смотрел из зала! А вот сейчас я бы так хотела, чтобы он снова был рядом и весь спектакль сидел там, за кулисами…

Таня из одноимённого спектакля по пьесе Алексея Арбузова.

Быть на своём месте
— Почему вы решили связать свою жизнь именно с этой профессией?
— Мне всегда этого очень хотелось, хотя я абсолютно не понимала, что это такое. Я думала, что на сцене, как на уроке литературы: вышел, громко, выразительно рассказал — ​и всё нормально. Заплакать? Заплакать я могу, ​подумаешь! А вот что за этим стоит, я тогда не понимала. Но этого, в принципе, никто не понимает, когда приходит на первый курс и начинают рассказывать про какое-­то взаимодействие с партнёром, про объект внимания.
Весь первый год учёбы я плакала. После второго курса хотела уйти, потому что мне казалось, что я бездарная, что у меня ничего не получится. Не ушла благодаря будущему мужу. Он очень правильно поддержал меня и убедил в том, что мне нужно остаться.
— Как вам удаётся совмещать работу с воспитанием четверых детей (у Елизаветы и её супруга растут сыновья-­двой­няшки и дочки-­двой­няшки. — ​Прим. ред.)?
— На самом деле, в этом огромная заслуга моей семьи и моего мужа. Они поддерживают меня всегда. В какой-­то момент, когда родились дочки, а сыновья были ещё маленькие, я думала, что из профессии нужно уходить. Мне казалось, что совместить семью и работу невозможно, хотя искренне хотелось и быть на сцене, и видеть, как растут дети. Тогда я пришла к мужу и сказала: «Я измучилась, больше не могу так. Помоги мне. Посоветуй, что мне делать. Если ты скажешь мне уйти, я уйду». Он ответил: «Я никогда не возьму на себя такую ответственность. Это должно быть только твоё решение». Это было очень мудро с его стороны. Я осталась в театре. А дальше всё сложилось как-­то само собой.
Я очень люблю свою работу. Люблю взаимодействовать с партнёрами. Получаю огромное удовольствие, когда попытка звучать вместе удаётся. Люблю этот процесс поиска ответов. Заметила, что работа часто перекликается с жизнью. Иногда, бывает, возникают какие-­то свои, личные вопросы. И вдруг приходит роль, разбираясь в которой, ты находишь на них ответы.
В данный момент жизни я хочу заниматься именно этим. У меня есть важное ощущение, что здесь и сейчас я нахожусь на своём месте.