«Школам нужно перестать бояться Интернета»
Участник программы «Учитель для России» Александр СТАРИКОВ — о том, как заинтересовать детей учёбой и почему ради этого он даже готов пересесть на коврик для йоги.
С Александром мы познакомились полтора года назад, когда я делала материал ко Дню учителя о начинающих педагогах. На тот момент уроженец Челябинска Александр Стариков, закончивший вуз по специальности «Финансы и кредит» и несколько лет успешно проработавший в банковской сфере, месяц как дебютировал в роли учителя английского языка средней школы № 2 г. Калуги. Такой крутой поворот в жизни Александра случился благодаря проекту «Учитель для России», в который он пришёл в 2017 году. Помню, как горели глаза у новоиспечённого преподавателя английского, когда он увлечённо рассказывал о работе, об отношениях с учениками, о своём предназначении в педагогике.
Спустя полтора года взгляд Александра не потух, хотя это был непростой для него период, а какие-то вещи неприятно удивили.
На грани
— Одним из открытий стало понимание, что, оказывается, есть семьи, которые в буквальном смысле находятся на грани выживания. Конечно, я понимал, что уровень жизни в нашей стране очень разный. Но, поскольку работал в банковском бизнесе, у меня создавалась иллюзия, что денег людям всё-таки хватает. Из-за того, что родители школьников вынуждены уделять много внимания вопросам выживания, институт семьи очень проседает. Взрослые мало участвуют в жизни детей. Как следствие — ребята не мотивированы на учёбу, они никак не связывают школу, образование со своим будущим. Для них это что-то вроде повинности.
Табу на Сеть и прибитые к полу парты
— Если говорить о том, что удивило непосредственно в школе, так это отсутствие общедоступного Интернета. Он так жёстко модерируется, что, кроме пары нормативно-правовых сайтов, зайти больше некуда. Делается это для того, чтобы дети не забрели на запрещённые порталы. Боюсь кого-то огорчить, но у многих ребят Интернет есть в телефоне, так что они могут зайти куда угодно. Школа осталась последним бастионом, где до сих пор считают, что учебники — единственный источник информации. Это, конечно, не так. С трудом представляю себе школьника, который, например, сидит дома, готовится к уроку и в случае возникновения какого-либо вопроса начинает искать ответ в учебнике. Школам нужно перестать бояться Интернета и компьютерных игр, а включать их в урок, обучать детей информационной культуре, объяснять, что в Сети есть качественная информация и некачественная.
Второй момент, с которым тоже нужно что-то делать, касается пространственной организации в классе. Коль скоро мы учим детей взаимодействовать друг с другом — уметь договариваться, решать общие задачи, — то периодически возникает необходимость объединять их в различные группы. Но, поскольку парты большие и тяжёлые, лучшее, что мы можем сделать, это попросить ребят повернуться друг к другу. Я даже видел школы, где в классах стулья прикручены к полу! Это, конечно, неправильно. Надо быть готовым к тому, что дети в классе могут передвигаться.
Режим «24/7»
— В моей картине идеального будущего учитель должен быть более мобильным. Это такой модератор урока, который может быстро переключаться на запросы детей. Педагог должен уметь пользоваться гаджетами — это позволяет ему быть доступным для учеников практически в режиме «24/7» и находиться с ними на одной волне. Безусловно, требовательность и дисциплина играют важную роль, но я скорее за неформальность. В первые месяцы работы я даже говорил, что если ради комфорта детей и улучшения образовательного процесса нужно будет сесть на коврик для йоги, то я готов. В школе очень распространён стереотип «есть взрослый, и он разбирается во всех вопросах заведомо лучше ученика». Мне хочется, чтобы в организации воспитательного и образовательного процесса мы пошли от детей. Чтобы послушали, что важно и интересно им. Если такие идеи нащупать, то все процессы пойдут быстрее и с другим уровнем мотивации.
Больше практики
— Чтобы молодые, талантливые педагоги захотели прийти работать в школу, они, конечно, должны получать достойную заработную плату. Трудно отдаваться профессии, если борешься за выживание. Но, кроме этого, молодым педагогам очень нужна качественная методологическая и психологическая поддержка по запросу, например в ситуациях, когда начинающий учитель понимает, что не держит дисциплину в классе и вот-вот сорвётся. В такие моменты важна обратная связь с людьми, которые подскажут, что именно пошло не так, и научат, как выйти из этого состояния. У участников проекта «Учитель для России» такая поддержка есть. В школах есть и наставничество, но это всегда одна модель: «Я старший — смотри, как я делаю, и делай так же». А должно быть: «Смотри, как умею я. Можешь ли ты предложить лучше?»
Ещё одной проблемой всего высшего образования, и не только педагогического, является сильный разрыв с практической работой. Поэтому нужно максимально увеличивать количество часов школьной практики и делать её менее формальной. Мы, перед тем как прийти к детям, проходили интенсивное обучение в Летней школе. Она построена на предметных уроках. То есть мы должны были завлечь детей во время каникул назад в школу. При этом они имели возможность выбирать, на какой урок приходить. Также ребята могли в любой момент уйти, если им становилось неинтересно. Да, было очень обидно, когда дети вставали и уходили. Зато в этот момент мы видели чёткую обратную связь, что делаем что-то не так и нужно что-то менять.
Развенчивание стереотипов
— Когда проект «Учитель для России» только запускался в Калужской области, к нему было большое недоверие как со стороны школьных педагогов, так и родителей. Мол, придут какие-то непонятные люди без профильного образования — чему они могут научить детей? Как думаете, вам удалось преодолеть это недоверие?
— Наверное, дети — это те люди, которые могут примирить две стороны. Когда они приходят домой и рассказывают, что им было интересно, для родителей это является определённым показателем. Если они, приходя в школу, видят человека, который беспокоится об их ребёнке, это тоже помогает выстраивать доверительные отношения. Что касается учителей, то, когда две стороны встречаются, стереотипов полно у обеих. У меня, например, они тоже были. Идя в школу, я был уверен, что увижу здесь косную среду. Ничего подобного! В школе есть с кем сотрудничать, живые люди есть, и их много. Кстати, некоторые мои коллеги стали участниками программы персонализированного обучения школьников. Вообще это проект скорее для продвинутых школ, но в нас поверили, и последние полгода мы участвуем в этой программе наравне с другими школами. Смысл в том, чтобы вовлечь детей в учебный процесс на стадии постановки цели на уроке. Школьники выбирают её самостоятельно: это может быть либо освоение минимального базового уровня для сдачи экзамена, либо получение знаний, которые выходят за рамки школьной программы, для успешного поступления в вуз. Исходя из этого, класс разбивается на несколько групп, которые занимаются в том темпе и на том уровне сложности, который соответствует выбранной цели обучения.
В проекте участвуют 10 преподавателей. Из них «Учителей для России» всего двое-трое. Остальные — действующие педагоги. Представьте: вы много лет работаете в школе, и вдруг вам предлагают полностью изменить систему преподавания, фактически начать всё с нуля. Это очень болезненный процесс. Тем не менее учителя идут на такой шаг.
Жизнь после проекта
— Для вас этот учебный год — финальный в проекте «Учитель для России». Что планируете делать дальше? Останетесь в школе, вернётесь к прежней профессии или займётесь чем-то ещё?
— Я точно не планирую возвращаться в банковскую отрасль. Мне хотелось бы остаться в сфере образования, но не в качестве педагога-предметника. Есть системные проблемы, которые учитель решить не может, каким бы хорошим специалистом он ни был. Хочу заниматься проектной деятельностью, связанной со школами, которые не совсем успешны. Буду инициировать партнёрские проекты и знакомить ребят из условно «слабых» школ с их более успешными ровесниками. У Калуги большое преимущество: она находится близко от Москвы. Это плюс для дальнейшего взаимодействия. И мы этот ресурс станем использовать, чтобы привлекать детей к участию в мероприятиях, которые в большом количестве проходят в столице, причём бесплатно. Думаю, этот опыт был бы более эффективным и результативным для школ, чем если бы я работал просто учителем-предметником.
— А как же ваши ученики? Ведь они полюбили вас и наверняка хотели бы общаться с вами дальше.
— Я останусь для них наставником, буду приезжать к ним раз в две недели. Дистанционно тоже продолжим общаться. Для меня эти два года работы в школе — очень сильная история о доверии и благодарности детей. Не ожидал, что это так цепляет и затягивает.
— Что считаете самой главной победой для себя как педагога?
— У меня есть один ученик, который, когда мы с ним познакомились, был очень агрессивно настроен по отношению ко мне. Иногда приходилось в буквальном смысле снимать его с парты. Был риск, что поставят какой-нибудь диагноз, который сломает ему жизнь. Я выстраивал отношения на протяжении нескольких месяцев. Приходил к нему на тренировки, предлагал общаться на любые темы, не связанные со школой. Постепенно мы нашли общий язык. Сейчас с удовольствием ходим вместе на пробежки, играем в футбол. Конечно, парень не стал лучшим учеником школы. Но зато он понял, с какой профессией хотел бы связать дальнейшую жизнь. А главное, расслабился, увидел, что взрослым можно доверять, — это очень важно. Все мои победы связаны с такими ребятами.
