Он взялся оперировать тяжелейший случай
«Его именем надо назвать улицу в Калуге!» — к нам в редакцию пришла молодая калужанка, история которой потрясает до глубины души.
О блестящем палестинском нейрохирурге Рамзи Шабане, работающем в Калуге, мы рассказывали в конце прошлого года. Рамзи делает уникальные эндоскопические операции, берется за самые сложные, казалось бы, безнадежные случаи. И вот новая история, от которой мурашки бегут по коже.
Страшный диагноз
— В мае у моей 66-летней мамы обнаружили злокачественную опухоль мозга, — со слезами на глазах рассказывает Ирина ПЫЖЕНКОВА. — Обнаружили на СКТ (спиральная компьютерная томография). Но талончик к нейрохирургу дали только на 17-е число. Полмесяца мы должны были ждать. На консультацию к онкологу попали раньше. Он сказал: «Пройдите в своей клинике обследование — метастазы это или нет». Через месяц маме стало совсем плохо, и ее положили в больницу. Там сказали: единственное, что можно сделать, — взять пункцию, после которой, если попадут в нерв, мама, возможно, будет инвалидом. Мы не хотели сдаваться и были нацелены на удаление опухоли, которая к тому моменту разрослась, это показала МРТ. Мама ходила с опухолью в голове, и ей становилось все хуже и хуже. Она уже стала в туалет под себя ходить. Хотя еще в мае выглядела сильным человеком. Я во весь голос стала кричать: «Люди, помогите! Подскажите мне хорошего нейрохирурга!» Обращалась ко всем, кого знаю и кого не знаю. Однажды пришла в больничный буфет и там спрашиваю: «Вы не знаете хорошего нейрохирурга?» И вдруг буфетчица говорит: «У меня есть знакомая врач-терапевт, которая знает такого хирурга. На твое счастье, она как раз сейчас ко мне придет». Через несколько минут заходит интеллигентная женщина и дает мне телефон Рамзи Шабана. Говорит: «Трудно будет дозвониться, но ты звони». Я позвонила, и он ответил! Сейчас мне очень тяжело вспоминать…
Рамзи взялся за операцию. В 7 часов вечера мы забрали маму из больницы, уже в 9 вечера сделали МРТ, и то, что я увидела, было чудовищно. На мониторе половину черепа занимает опухоль, 4-я степень, некроз, и уже все лопнуло, пошел отек. А майский снимок СКТ показал «собранную опухоль» гораздо меньших размеров. К этому моменту мама без посторонней помощи уже не могла двигаться. На следующий день мы поехали в Москву. Рамзи вез нас на своей «семерке», поднял маму на руках и мне говорит: «Быстрее, ноги ее в машину положи!» И, несмотря на это, в выписке от 2 июля написано, что она совершенно здорова, что у нее легкий парез левой руки, как будто никто видеть ничего не хотел. Хотя она в туалет под себя ходила, кровь из носа шла…
Продолжение читайте в свежем номере «Калужского перекрестка» от 27 августа на странице №36. PDF–версию вы можете приобрести по чисто символической цене на нашем сайте: «Купить номер за 5 рублей» (PDF–версии свежего номера становятся доступны для скачивания уже по вторникам – на день раньше бумажной версии).
Страшный диагноз
— В мае у моей 66-летней мамы обнаружили злокачественную опухоль мозга, — со слезами на глазах рассказывает Ирина ПЫЖЕНКОВА. — Обнаружили на СКТ (спиральная компьютерная томография). Но талончик к нейрохирургу дали только на 17-е число. Полмесяца мы должны были ждать. На консультацию к онкологу попали раньше. Он сказал: «Пройдите в своей клинике обследование — метастазы это или нет». Через месяц маме стало совсем плохо, и ее положили в больницу. Там сказали: единственное, что можно сделать, — взять пункцию, после которой, если попадут в нерв, мама, возможно, будет инвалидом. Мы не хотели сдаваться и были нацелены на удаление опухоли, которая к тому моменту разрослась, это показала МРТ. Мама ходила с опухолью в голове, и ей становилось все хуже и хуже. Она уже стала в туалет под себя ходить. Хотя еще в мае выглядела сильным человеком. Я во весь голос стала кричать: «Люди, помогите! Подскажите мне хорошего нейрохирурга!» Обращалась ко всем, кого знаю и кого не знаю. Однажды пришла в больничный буфет и там спрашиваю: «Вы не знаете хорошего нейрохирурга?» И вдруг буфетчица говорит: «У меня есть знакомая врач-терапевт, которая знает такого хирурга. На твое счастье, она как раз сейчас ко мне придет». Через несколько минут заходит интеллигентная женщина и дает мне телефон Рамзи Шабана. Говорит: «Трудно будет дозвониться, но ты звони». Я позвонила, и он ответил! Сейчас мне очень тяжело вспоминать…
Рамзи взялся за операцию. В 7 часов вечера мы забрали маму из больницы, уже в 9 вечера сделали МРТ, и то, что я увидела, было чудовищно. На мониторе половину черепа занимает опухоль, 4-я степень, некроз, и уже все лопнуло, пошел отек. А майский снимок СКТ показал «собранную опухоль» гораздо меньших размеров. К этому моменту мама без посторонней помощи уже не могла двигаться. На следующий день мы поехали в Москву. Рамзи вез нас на своей «семерке», поднял маму на руках и мне говорит: «Быстрее, ноги ее в машину положи!» И, несмотря на это, в выписке от 2 июля написано, что она совершенно здорова, что у нее легкий парез левой руки, как будто никто видеть ничего не хотел. Хотя она в туалет под себя ходила, кровь из носа шла…
Продолжение читайте в свежем номере «Калужского перекрестка» от 27 августа на странице №36. PDF–версию вы можете приобрести по чисто символической цене на нашем сайте: «Купить номер за 5 рублей» (PDF–версии свежего номера становятся доступны для скачивания уже по вторникам – на день раньше бумажной версии).
