Леонид Клец: «Сцена лечит»
Накануне Всемирного дня театра, который отмечается 27 марта, мы встретились с актером Калужской драмы Леонидом Клецем.
Накануне Всемирного дня театра, который отмечается 27 марта, мы встретились с актером Калужской драмы Леонидом Клецем.
Несмотря на то что Клец хорошо известен калужской публике по таким ролям, как Валер в «Лекаре поневоле», малыш Бобби в «Калеке с острова Инишмаан», Хозяин в «Похождениях Шипова», Эсаул в народной драме «Лодка», Почтмейстер в «Ревизоре», Дембель в «Доме восходящего Солнца», Священник в «Дон Кихоте», Ломов и Апломбов в «Бенефисе Светловидова», сам актер на вопрос о реальных театральных достижениях отвечает так: «Да что-то особых не припоминаю». Неужели и впрямь его последние открытия больше связаны с телевидением?
«Скучаю по снятым спектаклям»
— Леонид, есть ли у тебя любимая роль, ради которой ты готов на крыльях лететь в театр? Или Клец-ведущий утренних новостей, автор и актер «Бесполезной передачи» на телеканале «Ника ТВ», теперь главнее Клеца-драматического артиста?
— Театр и телевидение — это две непересекающиеся линии. В театре я служу, а в телекомпании работаю. Мне интересно и там, и там. Безусловно, театр — главное в моей жизни. Но так случилось, что наибольшие достижения в последнее время связаны с телевидением. А что касается любимых ролей… Они все любимые, по-разному. Другое дело, что одни даются легче, иные — тяжелее. А есть «кровавые» роли, когда работа идет порой на грани нервного срыва. Споры с самим собой, с режиссером… Кажется, что все плохо, и даже когда играем уже …дцатый спектакль, продолжаю мучиться, сомневаюсь, что-то меняю. А вот снимают спектакль с репертуара — и начинаю по нему скучать, чего-то не хватает. И думаю: а ведь, черт возьми, неплохо все получалось-то! Такой была роль МакМерфи в спектакле «Пролетая над гнездом кукушки».
— Профессия репертуарного актера сложна. Семейные проблемы, плохое настроение надо оставлять за стенами театра. Какая уважительная причина может заставить тебя пропустить спектакль?
— Не знаю… Пожалуй, если только не смогу встать с постели. Температура, простуда — не в счет. Я заметил: сцена лечит. Бывает, совсем расклеился, температура высокая, кашель, нос забит, перед глазами все плывет. Собрался, вышел на сцену — и все как рукой сняло! Ты уже совсем другой человек.
«Вживаюсь в эпоху»
— Леонид, как работаешь над ролью, как вживаешься? Ограничиваешься только сценарием или ищешь неизвестные страницы жизни своего персонажа?
— Подобные спектакли и фильмы стараюсь не смотреть: не дай Бог впасть в какую-то зависимость от чужой работы. Читаю. Пытаюсь поставить своего героя в разные ситуации, вживаюсь в то время, если иная эпоха. Когда приступали к чтению сценария по роману Михаила Булгакова, специально поехал в Киев, чтобы потрогать стены того самого дома Турбиных. Бродил по Крещатику, нашел церковь, откуда выносили мать Алексея Турбина. И, когда Александр Георгиевич Баранников ставил мизансцены, я предлагал свои варианты решения. Например, как мой Алексей мог войти в комнату Лены. Я ясно представлял план дома. Вот такая реалистичность, такое погружение в атмосферу мне помогали.
— Оценка работы важна для любого актера. Для тебя чья похвала ценнее других?
— Как-то играли очередной спектакль «Пролетая над гнездом кукушки». На поклон к нам на сцену вышла зрительница, протянула мне цветок и шепнула на ухо: «Спасибо огромное! Вы играли так по-настоящему! Я там была… Не дай Бог никому…» Я даже немного испугался. В психбольницу-то я не ходил, чтобы вжиться в роль.
В профессии — главное партнерство
— Часто ли посещают сомнения, разочарования? Были ли моменты отчаяния и безысходности?
— Безусловно, такие моменты бывают. Вплоть до отчаяния. Но безысходность… Если только кратковременно испытывал такое состояние. Все-таки потом это проходило. Из ситуаций безысходности помогали выйти партнеры. Я редко бываю собой доволен в полной мере. Знаю, что мало знаю и мало умею. Поэтому рад подсказкам режиссеров, партнеров. Наша профессия ценна тем, что завязана на партнерстве. То, чего не вижу я, мне подсказывают коллеги. И я этому рад! Замыкаться нельзя. Один ты в эту игру не сыграешь. Хорошо получается, когда есть команда.
Вышел из аграриев
— Могла ли Калуга так и не узнать актера Леонида Клеца?
— Конечно. Я в артисты не стремился. Пришел в театр поздно. Сначала закончил Тимирязевку, но ученые-агрономы в то время стране были не нужны. И я успешно начал торговать на рынке метизами, совмещая это дело со студенческой самодеятельностью. Как-то наше выступление на «Студвесне» увидел Александр Кривовичев и предложил мне и Коле Машкову поступить на калужский курс ГИТИСа, который набирал Александр Плетнев. Мне было 24 года, жена, уже родился Кирилл. Но я рискнул. И… обрек семью на полуголодное существование. Через год мне поступило сразу несколько заманчивых предложений по сельхозпрофессии, одно даже из Тулы. Я бросил ГИТИС, забрал документы и… оказался у разбитого корыта. Все финансово привлекательные перспективы растворились как дым. А Кривовичев и Плетнев как будто бы и не удивились. Александр Анатольевич принял в театр монтировщиком сцены, а Александр Борисович помог перевестись в Ярославский театральный институт на заочное отделение. В 2001‑м меня произвели из монтировщиков в актеры.
— Если бы можно было вернуться на 17 лет назад — повторил бы этот тернистый путь или занялся бы чем-нибудь другим? Ну, как, например, Машков — бизнесом?
— Нет. Я бы, скорее всего, повторил этот круг заново. Мое место здесь, в театре.
Клец и Дембель — разные люди
— Леонид, тебя знают как человека интеллигентного, спокойного, рассудительного. И большинство ролей соответствующие. А вот роль Дембеля в «Доме восходящего Солнца» абсолютно иного характера. И злая, и комичная одновременно. В этом герое много от Клеца?
— На самом деле, я многое внес в роль от себя. Текст написал. Образ родился очень быстро, с таким юношеским вдохновением. То, что увидели зрители, было придумано дня за два до премьеры. И до сих пор этот эпизод греет душу! Каждый раз я привношу в него что-то новое. Но Дембель и Клец — это разные люди.
P. S.:
На следующий день после нашей беседы, 23 марта, в театре показывали «Сирано де Бержерак». Леонид Клец заменил Сергея Корнюшина в роли капитана Карбона. Это был его первый ввод. Спектакль прошел на ура. Зрители провожали актеров овациями! Никто даже и не подозревал, что один из них был болен и играл с температурой под 39.
«Калужский перекресток» поздравляет всех калужских актеров и театральных работников со Всемирным днем театра!
Несмотря на то что Клец хорошо известен калужской публике по таким ролям, как Валер в «Лекаре поневоле», малыш Бобби в «Калеке с острова Инишмаан», Хозяин в «Похождениях Шипова», Эсаул в народной драме «Лодка», Почтмейстер в «Ревизоре», Дембель в «Доме восходящего Солнца», Священник в «Дон Кихоте», Ломов и Апломбов в «Бенефисе Светловидова», сам актер на вопрос о реальных театральных достижениях отвечает так: «Да что-то особых не припоминаю». Неужели и впрямь его последние открытия больше связаны с телевидением?
«Скучаю по снятым спектаклям»
— Леонид, есть ли у тебя любимая роль, ради которой ты готов на крыльях лететь в театр? Или Клец-ведущий утренних новостей, автор и актер «Бесполезной передачи» на телеканале «Ника ТВ», теперь главнее Клеца-драматического артиста?
— Театр и телевидение — это две непересекающиеся линии. В театре я служу, а в телекомпании работаю. Мне интересно и там, и там. Безусловно, театр — главное в моей жизни. Но так случилось, что наибольшие достижения в последнее время связаны с телевидением. А что касается любимых ролей… Они все любимые, по-разному. Другое дело, что одни даются легче, иные — тяжелее. А есть «кровавые» роли, когда работа идет порой на грани нервного срыва. Споры с самим собой, с режиссером… Кажется, что все плохо, и даже когда играем уже …дцатый спектакль, продолжаю мучиться, сомневаюсь, что-то меняю. А вот снимают спектакль с репертуара — и начинаю по нему скучать, чего-то не хватает. И думаю: а ведь, черт возьми, неплохо все получалось-то! Такой была роль МакМерфи в спектакле «Пролетая над гнездом кукушки».
— Профессия репертуарного актера сложна. Семейные проблемы, плохое настроение надо оставлять за стенами театра. Какая уважительная причина может заставить тебя пропустить спектакль?
— Не знаю… Пожалуй, если только не смогу встать с постели. Температура, простуда — не в счет. Я заметил: сцена лечит. Бывает, совсем расклеился, температура высокая, кашель, нос забит, перед глазами все плывет. Собрался, вышел на сцену — и все как рукой сняло! Ты уже совсем другой человек.
«Вживаюсь в эпоху»
— Леонид, как работаешь над ролью, как вживаешься? Ограничиваешься только сценарием или ищешь неизвестные страницы жизни своего персонажа?
— Подобные спектакли и фильмы стараюсь не смотреть: не дай Бог впасть в какую-то зависимость от чужой работы. Читаю. Пытаюсь поставить своего героя в разные ситуации, вживаюсь в то время, если иная эпоха. Когда приступали к чтению сценария по роману Михаила Булгакова, специально поехал в Киев, чтобы потрогать стены того самого дома Турбиных. Бродил по Крещатику, нашел церковь, откуда выносили мать Алексея Турбина. И, когда Александр Георгиевич Баранников ставил мизансцены, я предлагал свои варианты решения. Например, как мой Алексей мог войти в комнату Лены. Я ясно представлял план дома. Вот такая реалистичность, такое погружение в атмосферу мне помогали.
— Оценка работы важна для любого актера. Для тебя чья похвала ценнее других?
— Как-то играли очередной спектакль «Пролетая над гнездом кукушки». На поклон к нам на сцену вышла зрительница, протянула мне цветок и шепнула на ухо: «Спасибо огромное! Вы играли так по-настоящему! Я там была… Не дай Бог никому…» Я даже немного испугался. В психбольницу-то я не ходил, чтобы вжиться в роль.
В профессии — главное партнерство
— Часто ли посещают сомнения, разочарования? Были ли моменты отчаяния и безысходности?
— Безусловно, такие моменты бывают. Вплоть до отчаяния. Но безысходность… Если только кратковременно испытывал такое состояние. Все-таки потом это проходило. Из ситуаций безысходности помогали выйти партнеры. Я редко бываю собой доволен в полной мере. Знаю, что мало знаю и мало умею. Поэтому рад подсказкам режиссеров, партнеров. Наша профессия ценна тем, что завязана на партнерстве. То, чего не вижу я, мне подсказывают коллеги. И я этому рад! Замыкаться нельзя. Один ты в эту игру не сыграешь. Хорошо получается, когда есть команда.
Вышел из аграриев
— Могла ли Калуга так и не узнать актера Леонида Клеца?
— Конечно. Я в артисты не стремился. Пришел в театр поздно. Сначала закончил Тимирязевку, но ученые-агрономы в то время стране были не нужны. И я успешно начал торговать на рынке метизами, совмещая это дело со студенческой самодеятельностью. Как-то наше выступление на «Студвесне» увидел Александр Кривовичев и предложил мне и Коле Машкову поступить на калужский курс ГИТИСа, который набирал Александр Плетнев. Мне было 24 года, жена, уже родился Кирилл. Но я рискнул. И… обрек семью на полуголодное существование. Через год мне поступило сразу несколько заманчивых предложений по сельхозпрофессии, одно даже из Тулы. Я бросил ГИТИС, забрал документы и… оказался у разбитого корыта. Все финансово привлекательные перспективы растворились как дым. А Кривовичев и Плетнев как будто бы и не удивились. Александр Анатольевич принял в театр монтировщиком сцены, а Александр Борисович помог перевестись в Ярославский театральный институт на заочное отделение. В 2001‑м меня произвели из монтировщиков в актеры.
— Если бы можно было вернуться на 17 лет назад — повторил бы этот тернистый путь или занялся бы чем-нибудь другим? Ну, как, например, Машков — бизнесом?
— Нет. Я бы, скорее всего, повторил этот круг заново. Мое место здесь, в театре.
Клец и Дембель — разные люди
— Леонид, тебя знают как человека интеллигентного, спокойного, рассудительного. И большинство ролей соответствующие. А вот роль Дембеля в «Доме восходящего Солнца» абсолютно иного характера. И злая, и комичная одновременно. В этом герое много от Клеца?
— На самом деле, я многое внес в роль от себя. Текст написал. Образ родился очень быстро, с таким юношеским вдохновением. То, что увидели зрители, было придумано дня за два до премьеры. И до сих пор этот эпизод греет душу! Каждый раз я привношу в него что-то новое. Но Дембель и Клец — это разные люди.
P. S.:
На следующий день после нашей беседы, 23 марта, в театре показывали «Сирано де Бержерак». Леонид Клец заменил Сергея Корнюшина в роли капитана Карбона. Это был его первый ввод. Спектакль прошел на ура. Зрители провожали актеров овациями! Никто даже и не подозревал, что один из них был болен и играл с температурой под 39.
«Калужский перекресток» поздравляет всех калужских актеров и театральных работников со Всемирным днем театра!
