Калужский скульптор сделал шахматы для Кремля
Михаил Камышанский – о дочери, творчестве и рыбалке.
Летом скульптор Камышанский занимается подводной охотой на Красном море и Угре, путешествует на байдарке, гостит у родственников в Иваново или у друзей-художников в Финляндии.
Два художника в одной мастерской
Застать летом Камышанского в городе сложно, но можно. Работа затихает, но не прекращается. Сегодня свою мастерскую на первом этаже в Доме художников Михаил делит с дочерью. Пространство студии наполнилось новыми работами. На стенах, столах, полу и в неразогретой еще печи рядом с произведениями Михаила гармонично уживаются теперь и творения Насти.
– Я создал здесь неплохую базу. У меня несколько печей для качественного обжига, оборудование, инструменты, – поясняет Камышанский вторжение в его владения дочери. – Поэтому, пока у Насти нет своей мастерской, она обосновалась у меня. С одной стороны, тесновато: тяжело двум художникам уживаться в небольшом замкнутом пространстве. Я привык работать в одиночестве. С другой – такое соседство положительно сказывается на нас обоих. Мы подпитываемся друг от друга. Я мыслю предметно – она образно. Я ей помогаю своим опытом в области технологий – она меня вдохновляет свежими идеями. По духу дочь – экспериментатор. У нее неплохое композиционное мышление. Это она взяла от мамы. Настя мыслит современными, философскими, масштабными категориями. Много работает в дизайне керамики – создает интерьерные пространственные вещи. Вот она, по-моему, абсолютно комфортно себя здесь чувствует – привыкла в академии работать в группах.
Подстрелил пару щучек
При входе в мастерскую, рядом со скульптурой «Муза», стоит велосипед, а на веревке висят два гидрокостюма и длиннющие ласты.
– Михаил, а что это за ласты такие?
– Они необходимы для глубоководного погружения, чтобы хватило воздуха опуститься, подстрелить рыбу и вернуться на поверхность без аквалангов. Я могу в них нырять на глубину до 15 метров. Летом прекращаю активную работу и погружаюсь в мир природы. Был вот недавно в Ласточкином гнезде на Черном море и не взял с собой ни ласты, ни ружье. А там такой потрясающий подводный мир! Приехал, и быстрее – на Угру. Плавал, плавал – рыбы почти нет. Но трех щучек все же выследил. Одна, правда, соскочила с гарпуна. Я пытался ее найти, да где там! Они же маскируются так ловко.
Всеядный скульптор
Когда произносят – Михаил Камышанский, подразумевают – скульптор. Однако начинал он как медальер. А сегодня увлечен декоративно-прикладным искусством, основное в его творчестве – керамика. А еще занимается оформлением интерьеров, проектированием коттеджей и каминов.
– Михаил, откуда такая всеядность?
– «Виновато» образование. Строгановка дала монументальные знания и привила любовь к разным видам художественного искусства. Но, когда я занимаюсь серьезно чем-то одним, все остальное уходит на второй план. Керамика и скульптура спорят во мне друг с другом. Сейчас я ушел в керамику. Если делаю скульптуру, то только станковую, для выставок.
– А что интересного сделано за последнее время?
– Наиболее интересно было работать над созданием образов губернских дворников. Их заказал директор компании «Рус» Александр Васильков. Он дал мне полную свободу творчества, что случается очень редко. Сначала я сделал их в стиле классического русского фарфора. Такие маленькие, детализированные, расписные получились. А затем уже создал в натуральную величину из шамота. И еще вместе с Настей работали над созданием цветочниц с античными фигурами на тему Флоры. Таким образом связали творческие работы с утилитарными, интерьерными.
В шахматы Камышанского играют в Кремле
– А первичное образование позабыто-позаброшено сегодня?
– Нет. Меня по-прежнему привлекает литье. Как-то я сделал на заказ шахматы «Русская охота ХVII века» с соблюдением исторического костюма, с портретным сходством. Заказчику понравилось, пошел слух, и ко мне стали обращаться уже совершенно незнакомые люди. Позвонили из Рус-космоса – сделал и для них. А один комплект моих шахмат находится в Большом Кремлевском Дворце.
– Вот городской, ландшафтной скульптурой, насколько я знаю, ты не занимался. И все же было бы интересно узнать об отношении Камышанского к появившимся в Калуге денежным мешкам, «встрече» Королева с Циолковским, Циолковскому
на велосипеде.
– Я приветствую появление таких городских скульптур – и реалистических, и классических, и авангардных. Подобные аналоги есть во всем мире. Должны быть и у нас. Это обогащает городскую жизнь, делает ее интереснее и привлекает туристов. Главное,
чтобы эти малые архитектурные формы гармонично вписывались в городской ландшафт и соответствовали имиджу города.
Калужане часто заказывают сфинксов
с портретным сходством.
Египетская тематика сегодня очень популярна.
Камышанский продолжает работать и как медальер.
Два художника в одной мастерской
Застать летом Камышанского в городе сложно, но можно. Работа затихает, но не прекращается. Сегодня свою мастерскую на первом этаже в Доме художников Михаил делит с дочерью. Пространство студии наполнилось новыми работами. На стенах, столах, полу и в неразогретой еще печи рядом с произведениями Михаила гармонично уживаются теперь и творения Насти.
– Я создал здесь неплохую базу. У меня несколько печей для качественного обжига, оборудование, инструменты, – поясняет Камышанский вторжение в его владения дочери. – Поэтому, пока у Насти нет своей мастерской, она обосновалась у меня. С одной стороны, тесновато: тяжело двум художникам уживаться в небольшом замкнутом пространстве. Я привык работать в одиночестве. С другой – такое соседство положительно сказывается на нас обоих. Мы подпитываемся друг от друга. Я мыслю предметно – она образно. Я ей помогаю своим опытом в области технологий – она меня вдохновляет свежими идеями. По духу дочь – экспериментатор. У нее неплохое композиционное мышление. Это она взяла от мамы. Настя мыслит современными, философскими, масштабными категориями. Много работает в дизайне керамики – создает интерьерные пространственные вещи. Вот она, по-моему, абсолютно комфортно себя здесь чувствует – привыкла в академии работать в группах.
Подстрелил пару щучек
При входе в мастерскую, рядом со скульптурой «Муза», стоит велосипед, а на веревке висят два гидрокостюма и длиннющие ласты.
– Михаил, а что это за ласты такие?
– Они необходимы для глубоководного погружения, чтобы хватило воздуха опуститься, подстрелить рыбу и вернуться на поверхность без аквалангов. Я могу в них нырять на глубину до 15 метров. Летом прекращаю активную работу и погружаюсь в мир природы. Был вот недавно в Ласточкином гнезде на Черном море и не взял с собой ни ласты, ни ружье. А там такой потрясающий подводный мир! Приехал, и быстрее – на Угру. Плавал, плавал – рыбы почти нет. Но трех щучек все же выследил. Одна, правда, соскочила с гарпуна. Я пытался ее найти, да где там! Они же маскируются так ловко.
Всеядный скульптор
Когда произносят – Михаил Камышанский, подразумевают – скульптор. Однако начинал он как медальер. А сегодня увлечен декоративно-прикладным искусством, основное в его творчестве – керамика. А еще занимается оформлением интерьеров, проектированием коттеджей и каминов.
– Михаил, откуда такая всеядность?
– «Виновато» образование. Строгановка дала монументальные знания и привила любовь к разным видам художественного искусства. Но, когда я занимаюсь серьезно чем-то одним, все остальное уходит на второй план. Керамика и скульптура спорят во мне друг с другом. Сейчас я ушел в керамику. Если делаю скульптуру, то только станковую, для выставок.
– А что интересного сделано за последнее время?
– Наиболее интересно было работать над созданием образов губернских дворников. Их заказал директор компании «Рус» Александр Васильков. Он дал мне полную свободу творчества, что случается очень редко. Сначала я сделал их в стиле классического русского фарфора. Такие маленькие, детализированные, расписные получились. А затем уже создал в натуральную величину из шамота. И еще вместе с Настей работали над созданием цветочниц с античными фигурами на тему Флоры. Таким образом связали творческие работы с утилитарными, интерьерными.
В шахматы Камышанского играют в Кремле
– А первичное образование позабыто-позаброшено сегодня?
– Нет. Меня по-прежнему привлекает литье. Как-то я сделал на заказ шахматы «Русская охота ХVII века» с соблюдением исторического костюма, с портретным сходством. Заказчику понравилось, пошел слух, и ко мне стали обращаться уже совершенно незнакомые люди. Позвонили из Рус-космоса – сделал и для них. А один комплект моих шахмат находится в Большом Кремлевском Дворце.
– Вот городской, ландшафтной скульптурой, насколько я знаю, ты не занимался. И все же было бы интересно узнать об отношении Камышанского к появившимся в Калуге денежным мешкам, «встрече» Королева с Циолковским, Циолковскому
на велосипеде.
– Я приветствую появление таких городских скульптур – и реалистических, и классических, и авангардных. Подобные аналоги есть во всем мире. Должны быть и у нас. Это обогащает городскую жизнь, делает ее интереснее и привлекает туристов. Главное,
чтобы эти малые архитектурные формы гармонично вписывались в городской ландшафт и соответствовали имиджу города.
Калужане часто заказывают сфинксов
с портретным сходством.
Египетская тематика сегодня очень популярна.
Камышанский продолжает работать и как медальер.
