Что такое национализм, и с чем его сегодня путают
Определимся в терминах.
Определимся в терминах.
Недавно в поезде я столкнулся с молодым парнем, и у нас зашел разговор о русском народе. О его сегодняшнем состоянии и текущих делах. Вдруг мой собеседник спрашивает: «А вы что, националист?» — и смотрит на меня, как на упавшего с неба. «Да, — отвечаю я, — а что в этом плохого?» И тут понимаю, что мы просто говорим на разных языках. В одни и те же слова вкладываем неодинаковый смысл.
С того момента я задумался о том, как у нас сегодня работают с терминологией. Какие названия присваивают тем или иным явлениям.
Современные СМИ фактически действуют так же, как поступала фашистская пропаганда. Геббельс считал, что с политическими противниками не нужно вступать в дискуссию. С врагами не спорят — их оплевывают и бьют всеми доступными способами. Вот и наши ангажированные журналисты, не утруждая себя объяснениями, лепят кому ни попадя ярлыки: «ксенофобы», «шовинисты», «антисемиты», «фашисты»... Причем «националисты» тоже постоянно упоминаются в самом негативном контексте.
К примеру, недавно смотрю выпуск новостей на одном из федеральных телеканалов. И ведущий рассказывает, как националисты избили антифашистов. Однако из самого сюжета совершенно непонятно, кто, кого и за что подверг физической расправе. Официальные лица говорят лишь о том, что пока идет разбирательство. Комментариев по поводу этнической подоплеки ни один из героев репортажа не дает. А телевизионщики уже трубят на всю страну об «очередном преступлении националистов. И несведущий обыватель тут же хватается за голову: «Сволочи! Подонки! Фашисты!»
Но прежде чем вести какие-то дискуссии, давайте разберемся с терминами.
Кто есть кто на самом деле?
Возьмем, к примеру, понятие «патриотизм». Любой скажет вам: «Патриот — это хорошо!» Если верить Энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, то столь высокого звания достоин тот, кому присуща «любовь к Отечеству, вытекающая из сознания солидарности интересов граждан данного государства или членов данной нации...». А если по-простому, то патриот — это человек, который любит свою Родину.
Но бывает, такая любовь сочетается с чрезмерным превознесением собственной Отчизны. Тогда перед нами шовинизм. Энциклопедия социологии трактует это понятие следующим образом: «Наиболее одиозная форма национализма, провозглашение национальной исключительности, противопоставление интересов одного этноса интересам всех других этносов, распространение идей национального превосходства, национальной вражды и ненависти».
А я понимаю так: шовинист не только любит свою Родину и свой народ, но еще и ставит их выше всех остальных стран, к которым относится с крайним презрением.
Да, это нехорошо. Но, к сожалению, такое в нашей жизни встречается нередко. Причем русские здесь существенно уступают тем же западным странам, чье население считает европейскую цивилизацию единственным образцом для подражания. Про Америку, возомнившую себя пупом земли, уже и не говорю.
...Далее в этом же ряду идет ксенофобия — «навязчивый страх перед иностранцами, неприязненное к ним отношение» (Словарь по общественным наукам). Или в более широком смысле: «Негативная установка, иррациональный страх и ненависть к чужакам. Объектами ксенофобии могут быть как конкретные группы — представители чужой религии (иноверцы), расы, племени или нации (иноплеменники, инородцы), государства (иностранцы) и т. п., так и вообще все «чужие» (энциклопедия «Кругосвет»).
В общем, если коротко, то это нелюбовь к чужакам. Но заслуживает ли звания ксенофоба тот, кто не испытывает симпатии к выходцам из других государств, приехавшим в его страну, плюющим на ее обычаи и сидящим на шее у коренного населения? Тот, кто не любит агрессивных инородцев, заполонивших его город и устанавливающих там свои порядки?
Утруждают ли себя наши СМИ попытками ответить на эти вопросы? Куда проще поголовно записать в ксенофобы всех русских, активно выступающих против засилья чужих на родной земле.
Кстати, на самом деле мы по этой части многим и в подметки не годимся. Ксенофобия в России не более чем ответная реакция на то, как относятся к русским хотя бы в странах Балтии, а также в Молдавии, Западной Украине или Закавказье, где уже в начале 90-х показатели национальной антипатии местного населения к нашим соотечественникам выросли до 35 — 40%.
...Не можем мы здесь обойти стороной и антисемитизм. Если верить энциклопедии социологии, это «форма национальной нетерпимости, выражающаяся во враждебном отношении к евреям в различных сферах социальной жизни и на различных уровнях социальной организации (бытовой, культурный, религиозный, политический антисемитизм) вплоть до геноцида (холокост)».
В общем, если ксенофоб не любит всех чужаков, то антисемит — только евреев. Согласен, что и это плохо.
А что хорошо?
Зато интернационализм — то, что надо! Еще бы. Ведь могучая советская пропаганда десятилетиями вдалбливала в нас такое представление. Вот что говорит по этому поводу Большая советская энциклопедия: «Интернационализм (от лат. inter — «между», natio — «народ») — международная солидарность рабочих, трудящихся различных наций и рас, проявляющаяся в психологии, идеологии и политике. Выражая общность положения и интересов рабочего класса различных стран, интернационализм гарантирует правильное решение его национальных и интернациональных задач, обеспечивает единство классового содержания и национальной формы общественного развития, является главной предпосылкой реализации национальных интересов».
А по мне, так это просто способность на равных строить отношения с другими народами, любить всех одинаково, без ощущения, что эти свои, а те чужие. И как раз данный принцип в СССР был искажен до безобразия. Получалось, что русские должны любить всех, кроме своих. Обязаны снять с себя последнюю рубаху ради друзей из развивающихся стран. А чтобы мы не смели поднять голос, национализм был объявлен «буржуазной идеологией и политикой, ставящей свою, господствующую, нацию в привилегированное положение и направленной на угнетение других национальностей, на создание вражды между ними» (Толковый словарь русского языка Ушакова).
Но если отбросить идеологическую шелуху, то при чем тут буржуазная политика и угнетение других? В основе лежат простые, нормальные вещи, вокруг которых и сегодня продолжают раздувать нездоровый ажиотаж.
Бывает, националистов и вовсе приравнивают к фашистам. Вот уж, действительно, в огороде бузина, а в Киеве дядька. Если в первом случае речь идет об идеологии, то во втором — о «типе общественного и государственного устройства, противоположном демократии...» (новейший философский словарь). Фашизм — это не внутреннее ощущение человека, не его чувства и система взглядов, а вполне конкретный политический режим.
Не пора ли расставить все по местам?
Если вернуться к привычному пониманию рассматриваемых нами явлений, то националистами считали себя и великий русский философ Ильин, и князь Трубецкой, уделившие немало внимания рассмотрению этого вопроса. Ими же, по сути, являлись все те люди русские, которые приумножали мощь и славу России во имя дальнейшего процветания своих соотечественников.
В чистом выражении национализм — это чувство любви к своему народу. И оно никак не унижает другие нации. Сергей Трубецкой в труде «Об истинном и ложном национализме» писал: «В своих отношениях к другим народам истинный националист лишен всякого национального тщеславия или честолюбия. Строя свое миросозерцание на самодовлеющем самопознании, он всегда будет принципиально миролюбив и терпим по отношению ко всякой чужой самобытности. Он будет чужд и искусственного национального обособления».
Наиболее близким (хотя, конечно, и более широким) понятием здесь является именно патриотизм. Поэтому, когда и сегодня нашему народу продолжают рассказывать всякие страшилки про националистов, я вспоминаю слова Владимира Путина, сказанные им 8 марта этого года на совместной пресс-конференции с канцлером Германии Ангелой Меркель: «Я давно привык к ярлыкам вроде того, что трудно разговаривать с бывшим агентом КГБ. Дмитрий Анатольевич Медведев будет более свободен от этого, чтобы доказывать свои либеральные взгляды. Но он не меньший — в хорошем смысле слова — русский националист, чем я. Не думаю, что нашим партнерам будет с ним проще. Он настоящий патриот и будет самым активным образом отстаивать интересы России на международной арене».
То есть Путин, который до поры до времени просто в силу статуса главы многонационального государства не мог заявлять о собственном национализме, теперь открыто ставит это слово в один ряд с патриотизмом.
Единственное, чего бы мне еще хотелось, — чтобы у данного понятия не было «хорошего» и «плохого» смыслов. Чтобы все воспринимали его в одном-единственном значении, понятном и мне, и вам, и моему молодому собеседнику, разговор с которым побудил меня к написанию этой статьи. То есть каждому, кто действительно любит Россию и русский народ.
Недавно в поезде я столкнулся с молодым парнем, и у нас зашел разговор о русском народе. О его сегодняшнем состоянии и текущих делах. Вдруг мой собеседник спрашивает: «А вы что, националист?» — и смотрит на меня, как на упавшего с неба. «Да, — отвечаю я, — а что в этом плохого?» И тут понимаю, что мы просто говорим на разных языках. В одни и те же слова вкладываем неодинаковый смысл.
С того момента я задумался о том, как у нас сегодня работают с терминологией. Какие названия присваивают тем или иным явлениям.
Современные СМИ фактически действуют так же, как поступала фашистская пропаганда. Геббельс считал, что с политическими противниками не нужно вступать в дискуссию. С врагами не спорят — их оплевывают и бьют всеми доступными способами. Вот и наши ангажированные журналисты, не утруждая себя объяснениями, лепят кому ни попадя ярлыки: «ксенофобы», «шовинисты», «антисемиты», «фашисты»... Причем «националисты» тоже постоянно упоминаются в самом негативном контексте.
К примеру, недавно смотрю выпуск новостей на одном из федеральных телеканалов. И ведущий рассказывает, как националисты избили антифашистов. Однако из самого сюжета совершенно непонятно, кто, кого и за что подверг физической расправе. Официальные лица говорят лишь о том, что пока идет разбирательство. Комментариев по поводу этнической подоплеки ни один из героев репортажа не дает. А телевизионщики уже трубят на всю страну об «очередном преступлении националистов. И несведущий обыватель тут же хватается за голову: «Сволочи! Подонки! Фашисты!»
Но прежде чем вести какие-то дискуссии, давайте разберемся с терминами.
Кто есть кто на самом деле?
Возьмем, к примеру, понятие «патриотизм». Любой скажет вам: «Патриот — это хорошо!» Если верить Энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, то столь высокого звания достоин тот, кому присуща «любовь к Отечеству, вытекающая из сознания солидарности интересов граждан данного государства или членов данной нации...». А если по-простому, то патриот — это человек, который любит свою Родину.
Но бывает, такая любовь сочетается с чрезмерным превознесением собственной Отчизны. Тогда перед нами шовинизм. Энциклопедия социологии трактует это понятие следующим образом: «Наиболее одиозная форма национализма, провозглашение национальной исключительности, противопоставление интересов одного этноса интересам всех других этносов, распространение идей национального превосходства, национальной вражды и ненависти».
А я понимаю так: шовинист не только любит свою Родину и свой народ, но еще и ставит их выше всех остальных стран, к которым относится с крайним презрением.
Да, это нехорошо. Но, к сожалению, такое в нашей жизни встречается нередко. Причем русские здесь существенно уступают тем же западным странам, чье население считает европейскую цивилизацию единственным образцом для подражания. Про Америку, возомнившую себя пупом земли, уже и не говорю.
...Далее в этом же ряду идет ксенофобия — «навязчивый страх перед иностранцами, неприязненное к ним отношение» (Словарь по общественным наукам). Или в более широком смысле: «Негативная установка, иррациональный страх и ненависть к чужакам. Объектами ксенофобии могут быть как конкретные группы — представители чужой религии (иноверцы), расы, племени или нации (иноплеменники, инородцы), государства (иностранцы) и т. п., так и вообще все «чужие» (энциклопедия «Кругосвет»).
В общем, если коротко, то это нелюбовь к чужакам. Но заслуживает ли звания ксенофоба тот, кто не испытывает симпатии к выходцам из других государств, приехавшим в его страну, плюющим на ее обычаи и сидящим на шее у коренного населения? Тот, кто не любит агрессивных инородцев, заполонивших его город и устанавливающих там свои порядки?
Утруждают ли себя наши СМИ попытками ответить на эти вопросы? Куда проще поголовно записать в ксенофобы всех русских, активно выступающих против засилья чужих на родной земле.
Кстати, на самом деле мы по этой части многим и в подметки не годимся. Ксенофобия в России не более чем ответная реакция на то, как относятся к русским хотя бы в странах Балтии, а также в Молдавии, Западной Украине или Закавказье, где уже в начале 90-х показатели национальной антипатии местного населения к нашим соотечественникам выросли до 35 — 40%.
...Не можем мы здесь обойти стороной и антисемитизм. Если верить энциклопедии социологии, это «форма национальной нетерпимости, выражающаяся во враждебном отношении к евреям в различных сферах социальной жизни и на различных уровнях социальной организации (бытовой, культурный, религиозный, политический антисемитизм) вплоть до геноцида (холокост)».
В общем, если ксенофоб не любит всех чужаков, то антисемит — только евреев. Согласен, что и это плохо.
А что хорошо?
Зато интернационализм — то, что надо! Еще бы. Ведь могучая советская пропаганда десятилетиями вдалбливала в нас такое представление. Вот что говорит по этому поводу Большая советская энциклопедия: «Интернационализм (от лат. inter — «между», natio — «народ») — международная солидарность рабочих, трудящихся различных наций и рас, проявляющаяся в психологии, идеологии и политике. Выражая общность положения и интересов рабочего класса различных стран, интернационализм гарантирует правильное решение его национальных и интернациональных задач, обеспечивает единство классового содержания и национальной формы общественного развития, является главной предпосылкой реализации национальных интересов».
А по мне, так это просто способность на равных строить отношения с другими народами, любить всех одинаково, без ощущения, что эти свои, а те чужие. И как раз данный принцип в СССР был искажен до безобразия. Получалось, что русские должны любить всех, кроме своих. Обязаны снять с себя последнюю рубаху ради друзей из развивающихся стран. А чтобы мы не смели поднять голос, национализм был объявлен «буржуазной идеологией и политикой, ставящей свою, господствующую, нацию в привилегированное положение и направленной на угнетение других национальностей, на создание вражды между ними» (Толковый словарь русского языка Ушакова).
Но если отбросить идеологическую шелуху, то при чем тут буржуазная политика и угнетение других? В основе лежат простые, нормальные вещи, вокруг которых и сегодня продолжают раздувать нездоровый ажиотаж.
Бывает, националистов и вовсе приравнивают к фашистам. Вот уж, действительно, в огороде бузина, а в Киеве дядька. Если в первом случае речь идет об идеологии, то во втором — о «типе общественного и государственного устройства, противоположном демократии...» (новейший философский словарь). Фашизм — это не внутреннее ощущение человека, не его чувства и система взглядов, а вполне конкретный политический режим.
Не пора ли расставить все по местам?
Если вернуться к привычному пониманию рассматриваемых нами явлений, то националистами считали себя и великий русский философ Ильин, и князь Трубецкой, уделившие немало внимания рассмотрению этого вопроса. Ими же, по сути, являлись все те люди русские, которые приумножали мощь и славу России во имя дальнейшего процветания своих соотечественников.
В чистом выражении национализм — это чувство любви к своему народу. И оно никак не унижает другие нации. Сергей Трубецкой в труде «Об истинном и ложном национализме» писал: «В своих отношениях к другим народам истинный националист лишен всякого национального тщеславия или честолюбия. Строя свое миросозерцание на самодовлеющем самопознании, он всегда будет принципиально миролюбив и терпим по отношению ко всякой чужой самобытности. Он будет чужд и искусственного национального обособления».
Наиболее близким (хотя, конечно, и более широким) понятием здесь является именно патриотизм. Поэтому, когда и сегодня нашему народу продолжают рассказывать всякие страшилки про националистов, я вспоминаю слова Владимира Путина, сказанные им 8 марта этого года на совместной пресс-конференции с канцлером Германии Ангелой Меркель: «Я давно привык к ярлыкам вроде того, что трудно разговаривать с бывшим агентом КГБ. Дмитрий Анатольевич Медведев будет более свободен от этого, чтобы доказывать свои либеральные взгляды. Но он не меньший — в хорошем смысле слова — русский националист, чем я. Не думаю, что нашим партнерам будет с ним проще. Он настоящий патриот и будет самым активным образом отстаивать интересы России на международной арене».
То есть Путин, который до поры до времени просто в силу статуса главы многонационального государства не мог заявлять о собственном национализме, теперь открыто ставит это слово в один ряд с патриотизмом.
Единственное, чего бы мне еще хотелось, — чтобы у данного понятия не было «хорошего» и «плохого» смыслов. Чтобы все воспринимали его в одном-единственном значении, понятном и мне, и вам, и моему молодому собеседнику, разговор с которым побудил меня к написанию этой статьи. То есть каждому, кто действительно любит Россию и русский народ.
