Явь и сны актёра Игоря Постнова

Только что в драмтеатре отгремела премьера спектакля «Поминальная молитва», в которой он играет одну из главных ролей — Менахема-Мендла.
Играет очень ярко, с блеском! Как, впрочем, и свойственно этому яркому характерному актёру.
Мы встретились с Игорем после дневной репетиции в маленьком кафе на Театральной улице. Как обычно, времени на общение было в обрез.
— Сегодня вечером даёте «Двух веронцев»…
— Вот как раз сегодня и восстанавливали в памяти этот спектакль.
— И как?
— Вечер покажет, насколько хорошо вспомнили. Думаю, зал должны взять! (Смеётся). Главное, чтобы декорации не попадали.
— У вас в этом году много премьер. В каких ролях калужане увидят Постнова в ближайшее время?
— Со следующей недели начну включаться в пьесу по Михаилу Булгакову «Иван Васильевич: назад, в будущее». Там у меня роль Шпака. Спасибо режиссёру, он с пониманием отнёсся к моей работе в «Поминальной молитве» и дал возможность выдохнуть — только сейчас подключаюсь к репетициям. Потом на очереди — «Играем в дружную семью». Смешная комедия положений должна получиться.
— Доволен ли сегодняшним состоянием дел?
— А что Бога гневить-то? В плане работы я не обижен. А в финансовом отношении… Кому ж нынче легко? Приходится подрабатывать. Но и тут с удовольствием. Я занимаюсь с учениками православной гимназии. Наше сотрудничество началось в прошлом году с постановки «Рождественской ёлки». Показывали её в Филармонии. Всё по обоюдному определению получилось вроде бы удачно. В этом году наше сотрудничество продолжится. Но, поскольку я привык любую работу делать основательно, такое совмещение даётся нелегко. Занятия с детьми отнимают много времени. Но того стоят. Не в финансовом плане, конечно же.
— Как работалось над «Поминальной молитвой»? Спектакль получился, по-моему, чудесный!
— Горин — один из моих любимых авторов. «Поминальная молитва» — просто гениальная пьеса. Репитировать было безумно интересно! И работа ещё не закончена. Она ещё продолжается, думаю, у каждого из актёров. Что-то будем придумывать, осознавать-переосмысливать…
— Игорь, ты православный, русский. Но настолько убедительно играешь еврея! Вживался в роль?
— Я принимал те обстоятельства, которые необходимы для вхождения в образ. Но как-то поймал себя: сижу в компании, разговариваю, а жесты-то не мои — Менахема! И разговариваю, как он… Стоп, говорю, Игорь! Сам над собой посмеялся даже.
— С режиссёром были заодно?
— По крайней мере, не так часто спорили. Его предложения для меня приемлемы. В основном. Мне нравится работать с Бейраком. Он понимает актёра. Даёт свободу действий. Порой, может быть, даже излишнюю…
— Мне показалось, что все вы на сцене были как единое целое…
— Я не ловлю кайф, когда на сцене нет ансамбля, когда каждый сам по себе, в своей роли купается. А такое, к сожалению, случается. Но не в этой пьесе!
— Были сложности в понимании роли?
— Когда Менахем приезжает в деревню предупредить Тевье, что Перчика ищет полиция. Очень сложная сцена. Ведь Менахем по-родственному очень любит и уважает Тевье. Он едет с чистым сердцем — предупредить об опасности. А Тевье думает, что Менахемом движет корысть. Как такое пережить?! Сложно… С Надеждой Васильевной Ефременко наша сцена очень для меня важна. Режиссёр пытался её облегчить. Но, несмотря на лёгкость, там такая болевая точка есть… И её нелегко передать… Сцену погрома репетировали три дня. Я считаю, у Горина всё точно и конкретно расписано. И не надо этих 1000 вариантов. Весь второй акт очень непростой — там разочарование за разочарованием. Это прощание с Ветхим Заветом… Но надежда на воссоединение внутри семьи должна быть. Иначе нельзя!
— Какой из трёх премьерных спектаклей лично для тебя был лучшим?
— Все, конечно, разные получились. К третьему под­устали. Ведь до этого ещё два прогона работали. Но сейчас отдохнём, подумаем, поразмышляем и с новым осознанием перейдём к следующему этапу.
— Что в ближайших планах?
— Обещал свозить дочь в океанариум! Она ждёт, надеется. Завтра поеду поздравлять вновь избранного износковского депутата. Только что получил всю необходимую информацию об этом достойном человеке. Вечером отыграем «Двух веронцев», ночью подготовлюсь к роли ведущего праздника законо­творца, а в воскресенье поедем с дочей в Москву на дельфинов любоваться.
А ещё задумали с Захаром Машненковым спектакль поставить про сны. Рабочее название «Почему во сне я больше не летаю». Пока есть три мои истории-ощущения. Первая — «Полёт и страх. Куда летишь — не знаешь». Вторая — «Улетел так далеко, но куда дальше — не знаешь и поэтому возвращаешься на землю». Третья — «Знаешь, куда летишь, но боишься и думаешь, что тебя там уже не ждут».