На войне его называли «батя»

— Мой папа — Тимофей Андреевич Ефимов — родился в 1908 году в селе Спиридоновка Оренбургской области,— рассказывает калужанка Мария ЕФИМОВА.— Тогда оно было большим. Работал в колхозе бригадиром тракторной бригады. А мама, Екатерина Сергеевна Сараева, домохозяйка. В семье было 6 детей, но двое сыновей умерли совсем маленькими. Мама была грамотной и верующей — хорошо умела писать, читала книги на церковно-славянском языке, ходила в храм. Отлично шила — сама научилась. Любую модель ей принеси — сделает. Она даже подрабатывала, шила за деньги.

Провожало всё село
— Я самая младшая дочь, родилась в 1942 году. А через 4 месяца папу призвали на фронт. До этого ему дали бронь, потому что надо было убрать урожай 1941 года и посеять весной новый хлеб. Папа рассказывал, что провожать его на войну вышло всё село. Он встал на колени, поцеловал землю и сказал: «Прости меня, матушка земля». А сзади — слышит, люди шепчутся: «Не вернётся с фронта… » Но они ошиб-лись. Бог сохранил его.
Мама со мной на руках провожала папу до самого поезда, который уходил из райцентра — города Бузулук. Я улыбалась, а папа думал, увидит ли меня снова…

Спирт держал в самоваре
— Сначала папа служил рядовым в составе 1036-го Стрелкового полка, а затем — гвардии ефрейтором в 4-й Гвардейской миномётной дивизии ордена Кутузова. В 1944 году этой дивизии было присвоено звание «Сивашская», как написано в приказе — за «отличие в боях при прорыве сильно укреплённой обороны противника на Перекопском перешейке и в озёрных дефиле на южном побережье Сиваша». Хотя отцу было 35 лет, сослуживцы называли его «батя», потому что у него было 4 детей.
С августа 1944 года папа стал водить «Катюшу» и автомобиль студебеккер. Для техобслуживания «катюши» выдавался спирт, и папа держал его в… самоваре. Когда у него спрашивали, что там, он честно отвечал: «Спирт». Но сослуживцы не верили и смеялись, думали — шутит.

Ходили к гадалке
— Мама всю войну оставалась в родной деревне, работала в колхозе. Трудно представить, как тогда женщины управлялись одни, без мужчин! Мама небольшого росточка (1 м 50 см), а стоговала высокие копны. Каждый колосок собирали. Голод был страшный. А в селе думали, что на фронте лучше, потому что там кормят и поят. И, когда у нас сдохла корова, кто-то сказал: «Ой, лучше б Тимошу убили, чем скотина пала!» А мама как закричит: «Да ты что! Корова — дело наживное, как можно так говорить!»
Переживали за мужей. Мама рассказывала, как ходила к гадалке, чтобы хоть что-то узнать. А маминой сестре гадалка сказала, что с её мужем случилась неприятность, на что тетя ответила: «Наверное, стервец, потерял рукавицы». Фраза потом разлетелась по деревне. А дядя, кстати, вернулся с войны живой.
Лучший шофёр боевой машины
— Папа прошёл всю войну от Сталинграда до Берлина. Воевал на Сталинградском фронте. Затем на 4-м Украинском и 1-м Украинском. Под Сталинградом немецкий танк проехал над окопом, где находился папа. А позднее его ранило в плечо.
Был награждён медалями «За оборону Сталинграда», «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За победу над Германией» и Орденом Отечественной вой-ны I степени. Получил два благодарственных письма от Верховного главнокомандующего. А недавно мы нашли в Интернете, на сайте «Подвиг народа», наградной лист 1944 года, что он был представлен к Ордену Красной Звезды, с такой записью: «является лучшим шофёром боевой машины, его машина прошла 2700 км, сэкономила 90 кг горючего. Машина всегда содержится в образцовом состоянии. При ведении боя за г. Берлин он умело выводил машину из-под обстрела, чем спас материальную часть и личный состав расчёта». Но этот орден вручён не был.
Узнала с первого взгляда
— Домой папа вернулся в январе 1946 года, потому что перегонял технику из Германии. Первым в деревне его встретила моя двоюродная сестра и побежала, крича: «Дядя Тимоша — мой крёстный вернулся!» Всем рассказывала.
Папа зашёл в избу с товарищем, а я сидела на печи — как кинусь ему на шею! Когда меня спросили, как же я узнала его, ответила: «Увидела, что на меня похож, значит, мой папа». Потом вся деревня пересказывала эти мои слова.
После войны отец работал на пилораме в Бузулуке, там, где формировался чешский корпус Людвига Свободы. Папа совершенно бесхитростный, даже не представлял, что можно обмануть. Никаких плохих слов дома не говорили. Он не пил. Если удавалось подработать, придёт домой, ляжет и поёт. Без песен у нас ни один праздник не обходился. Мама с папой очень красиво пели старинные песни — украинские, казацкие: «Скакал казак через долину», «Где ты, улан, волочился, на поверку не явился». В деревне не так поют, как в городе, а распадаются на голоса. У мамы высокий голос был и слух хороший.
Когда мы разъехались из родительского дома на учёбу, письма нам писала мама, а конверт всегда подписывал папа. Такая была традиция.
Собирали узелок
— До 90-х годов прошлого века в свободной продаже трудно было найти хорошую ткань, рубашку, обувь, поэтому многие собирали узелок «на смерть». Так вот, когда в 1965 году мама умерла, ей был 61 год, и мы нашли у неё такой узелок. И, что удивительно, у папы, которому тогда было 56 лет, тоже имелся узелок — он до конца своих дней возил с собой чемоданчик с похоронными вещичками. 33 года подряд! Как мы только над ним ни подшучивали! А в чемоданчике было всё, вплоть до связанных мамой тапочек, сшитой ею рубашки, мыла, ладана, свечей, платочков-подвязок на руки…
После смерти мамы за ним много женщин ухаживало. Я приезжала в деревню, мне соседки рассказывали, какие невесты к нему сватаются. Но он 12 лет прожил один. При этом у него везде порядок был, в огороде ни одного сорняка. Потом мы приехали жить в Калугу и забрали его к себе. Он очень любил День Победы. Удивлялся, когда от Ельцина присылали поздравления, спрашивал: «Дочка, откуда ж он про меня знает?»
Умер папа в 1998 году, ему было 90 лет.