Принимали – веселились, почитали – прослезились
К чему на деле привел очередной виток борьбы с коррупцией.
К чему на деле привел очередной виток борьбы с коррупцией.
Проект закона о коррупции пылился в Думе 10 лет. Медлить и дальше было уже просто неприлично. И вот наконец в декабре 2008-го закон приняли. А в январе он вступил в силу. Шуму по этому поводу было много: дескать, вот оно — долгожданное орудие возмездия, которое позволит прижать к стенке мздоимцев.
Но что получилось в итоге?
Гора родила мышь. Закон оказался лишь декларацией о намерениях. Смешно полагать, что, следуя его призывам, коррупционеры сами побегут сообщать начальству о возникшем конфликте интересов или о предложенной им взятке. Так же наивно надеяться, что необходимость помимо собственных доходов и имущества отчитываться перед нанимателем о доходах жены и несовершеннолетних детей помешает взяточнику оформить собственность на родителей и других родственников.
По большому счету, вся кампания окончилась тем, что некоторые высшие чины, включая президента и премьер-министра, изволили добровольно, чтобы подать пример остальным, предъявить общественности свои декларации о доходах. И народ узнал, что, в частности, мэр Москвы практически нищий. Зато жена его заработала за прошлый год 7 миллиардов рублей. Еще выяснилось, что Юрий Лужков не одинок в своем бескорыстии: согласно представленным документам, у нас полно чиновников — бедных сирот, которые не имеют за душой ничего, кроме страстного желания верой и правдой служить своему народу.
Ну а тех, кто не хочет распространять сведения о своем реальном достатке, закон к этому не принуждает. Как не делает и многого другого. В общем, сегодня, спустя какое-то время после его принятия, можно в тысячный раз цитировать Черномырдина: хотели как лучше, а получилось как всегда.
Почему новый инструмент не работает?
По какой причине, как говорит Путин, результата нет? (Причем сам же премьер как-то пояснил, что в его понимании результат — это посадки виновных.)
Дело в том, что закон принят в усеченном варианте. И в нынешнем своем виде лишь создает видимость борьбы со злом, поразившим самые основы нашего государства. Это все равно что иметь велосипед, к которому не приделали цепь или колеса. Вроде бы он у тебя есть, но ездить не будет. О каких же именно колесах забыли наши механики-законодатели?
Во-первых, они не предусмотрели конфискации имущества. Ради чего рискует мздоимец? Он берет взятки, чтобы вложить эти деньги в дом, сад, дорогие автомобили и роскошные вещи. Да, коррупционер понимает, что его могут посадить. Но в нашем случае все нажитое «непосильным трудом» останется при нем. Тем более что сами посадки — второе колесо — зачастую ограничиваются минимальным сроком по статье о превышении должностных полномочий либо и вовсе условным наказанием. Если же говорить о совсем уж запредельном максимуме, то в России это 12 лет тюрьмы. Однако мало кто из судей вспомнит в своей практике подобный приговор. А в Китае за то же самое светит расстрел. Тут уже почешешь репу: имеет ли смысл брать эти деньги?
Получается какой-то детский сад. Нет наказания — значит, нет и страха. А без него, на одной только сознательности, в нашей стране далеко не уедешь. Поэтому коррупция как цвела, так и цветет пышным цветом. Похоже, очередные меры по борьбе с ней снова уйдут в паровозный гудок.
Но все это так называемые вершки. А есть еще корешки — то, что порождает проблему. И они тоже не уничтожены.
Что же питает коррупцию?
Согласно соцопросам, наиболее мощная коррупция у нас — в здравоохранении, ЖКХ, образовании и правоохранительных органах. То есть ее влиянию подвержены не только госслужащие.
А проявляется эта беда в том, что сотрудники всевозможных организаций и учреждений фактически приватизировали государство. Оно стало частной собственностью функционеров разного уровня. И каждый по полной программе использует свой кусочек, торгуя государственными функциями.
Одна из причин сохранения такой ситуации кроется в том, что мы не смогли должным образом реформировать нашу социалку. Взять ту же медицину. Запущен нацпроект, направленный на обновление оборудования и увеличение зарплаты врачей. Но в рамках этой сферы по-прежнему смешаны государственные и частные функции. То же самое происходит с собственностью.
Похожую ситуацию можно было наблюдать в конце 1980-х на промышленных предприятиях. Все они еще были казенными, но при них уже разрешили создавать кооперативы. В результате директор, главбух и еще пара человек начинали работать на свой карман, используя ресурсы завода: рабочую силу, помещения, технологическую базу... И всю прибыль получали они, а убытки — государство.
Так вот, в сегодняшнем здравоохранении — аналогичная картина. Разрешив платные услуги, чиновники открыли ящик Пандоры. Теперь приходишь в государственную поликлинику, которая получает средства на содержание, ремонт и зарплату сотрудникам из бюджета, и видишь, что там же врачи ведут свою частную практику. Сидят в казенных зданиях, пользуются лекарствами, оборудованием. Зато пациентам уже официально приходится платить практически за все. Причем совершенно непонятно, в чей карман идут эти деньги.
Как исправить ситуацию? Мы не первые и не последние. В Израиле, например, провели референдум о том, какое здравоохранение хотят иметь граждане: платное или бесплатное. И люди выбрали второй вариант. После этого в государственных учреждениях было запрещено создавать частные кабинеты. Совместительствовать тоже нельзя. Либо врач работает на государственной ставке, либо все организует за свой счет: снимает помещение, получает лекарства, покупает оборудование... Иначе посадят. И сегодня израильская медицина — одна из лучших. А у нас смешение функций качества услуг явно не повышает, зато коррупции весьма способствует.
Такая же история в ЖКХ. Реформу вроде бы начали. Но все никак не поймем: то ли за «коммуналку» теперь отвечают сами жильцы, то ли по-прежнему государство. А попытки полностью перевести ее в частное русло упираются в коррупционную сферу: слишком большие денежные потоки здесь протекают.
Не видеть масштабов бедствия просто невозможно. Поэтому у нас что-то делается. Но вся эта работа по борьбе с коррупцией настолько несистемна и пахнет любительщиной, что не поймешь, будет ли от нее хоть какой-то результат. Плюс велико противодействие самих коррупционеров.
К примеру, в сфере образования стоило ввести ЕГЭ, как тут же со всех сторон поднялся вой. Мол, надо вернуть прежнюю систему, которая была лучшей в мире. Допускаю, что есть в этом хоре немало искренних голосов: многие боятся подмены реальных знаний пустой формальностью. Но в то же время я прекрасно понимаю: нововведение ударило по сложившейся системе коррупции. И многие из критиков Единого госэкзамена заинтересованы лишь в сохранении своего шикарного бизнеса под названием «поступление в вуз». Это и репетиторы, и преподаватели подготовительных курсов, и члены экзаменационных комиссий, и многие учителя. Как же так: закрылась кормушка?! Вдруг появился механизм, способный обойтись без их вмешательства. Наверное, его возникновение не нанесло сокрушительного удара по коррупции: новые лазейки для нее наверняка найдутся и здесь. Но все же эффект, мне кажется, весьма ощутим. Не случайно все так шумят. Сумеют ли устоять министр Фурсенко и правительство?
Тем более что это только первый необходимый удар. Вторым должна стать ликвидация все тех же кооперативов. Небольшая часть студентов у нас учится бесплатно, остальные — за деньги. Опять возникает совместительство, и кто-то получает доходы от аренды государственных площадей. Снова появляются дополнительные взятки. Не случайно в провинции расплодилось огромное количество филиалов, которые на деле не дают никакого образования. Какой толк от их дипломов? По-хорошему: хотите открыть частный вуз — создавайте его с нуля. Нет — работайте в государственном (правда, для этого там тоже необходимо установить нормальную зарплату).
Кто способен решить проблему?
Ликвидация двойных стандартов во всех сферах нашей жизни — задача задач. Нужно четко отделить зерна от плевел. Однако государственная машина, которая построена на сегодняшний момент, не способна на системную и эффективную борьбу с коррупцией. Хотя методы есть — мы их уже обсуждали. Например, полный роспуск полиции, и набор новых сотрудников на конкурсной основе, как во Франции. Или передача функций того же дорожного контроля автоматической видеоаппаратуре, как это сделано в западных странах.
Для принятия системных, последовательных мер нужна огромная решимость. А ее может проявить только русское государство. Для этого к власти должны прийти патриоты. То есть люди, в первую очередь озабоченные не собственной карьерой, а тем, чтобы русский народ мог выжить и решить стоящие перед ним проблемы. Только новая национальная элита может что-то изменить. А сформировать ее, в том числе и с помощью выборов любого уровня, — наша с вами общая задача.
Проект закона о коррупции пылился в Думе 10 лет. Медлить и дальше было уже просто неприлично. И вот наконец в декабре 2008-го закон приняли. А в январе он вступил в силу. Шуму по этому поводу было много: дескать, вот оно — долгожданное орудие возмездия, которое позволит прижать к стенке мздоимцев.
Но что получилось в итоге?
Гора родила мышь. Закон оказался лишь декларацией о намерениях. Смешно полагать, что, следуя его призывам, коррупционеры сами побегут сообщать начальству о возникшем конфликте интересов или о предложенной им взятке. Так же наивно надеяться, что необходимость помимо собственных доходов и имущества отчитываться перед нанимателем о доходах жены и несовершеннолетних детей помешает взяточнику оформить собственность на родителей и других родственников.
По большому счету, вся кампания окончилась тем, что некоторые высшие чины, включая президента и премьер-министра, изволили добровольно, чтобы подать пример остальным, предъявить общественности свои декларации о доходах. И народ узнал, что, в частности, мэр Москвы практически нищий. Зато жена его заработала за прошлый год 7 миллиардов рублей. Еще выяснилось, что Юрий Лужков не одинок в своем бескорыстии: согласно представленным документам, у нас полно чиновников — бедных сирот, которые не имеют за душой ничего, кроме страстного желания верой и правдой служить своему народу.
Ну а тех, кто не хочет распространять сведения о своем реальном достатке, закон к этому не принуждает. Как не делает и многого другого. В общем, сегодня, спустя какое-то время после его принятия, можно в тысячный раз цитировать Черномырдина: хотели как лучше, а получилось как всегда.
Почему новый инструмент не работает?
По какой причине, как говорит Путин, результата нет? (Причем сам же премьер как-то пояснил, что в его понимании результат — это посадки виновных.)
Дело в том, что закон принят в усеченном варианте. И в нынешнем своем виде лишь создает видимость борьбы со злом, поразившим самые основы нашего государства. Это все равно что иметь велосипед, к которому не приделали цепь или колеса. Вроде бы он у тебя есть, но ездить не будет. О каких же именно колесах забыли наши механики-законодатели?
Во-первых, они не предусмотрели конфискации имущества. Ради чего рискует мздоимец? Он берет взятки, чтобы вложить эти деньги в дом, сад, дорогие автомобили и роскошные вещи. Да, коррупционер понимает, что его могут посадить. Но в нашем случае все нажитое «непосильным трудом» останется при нем. Тем более что сами посадки — второе колесо — зачастую ограничиваются минимальным сроком по статье о превышении должностных полномочий либо и вовсе условным наказанием. Если же говорить о совсем уж запредельном максимуме, то в России это 12 лет тюрьмы. Однако мало кто из судей вспомнит в своей практике подобный приговор. А в Китае за то же самое светит расстрел. Тут уже почешешь репу: имеет ли смысл брать эти деньги?
Получается какой-то детский сад. Нет наказания — значит, нет и страха. А без него, на одной только сознательности, в нашей стране далеко не уедешь. Поэтому коррупция как цвела, так и цветет пышным цветом. Похоже, очередные меры по борьбе с ней снова уйдут в паровозный гудок.
Но все это так называемые вершки. А есть еще корешки — то, что порождает проблему. И они тоже не уничтожены.
Что же питает коррупцию?
Согласно соцопросам, наиболее мощная коррупция у нас — в здравоохранении, ЖКХ, образовании и правоохранительных органах. То есть ее влиянию подвержены не только госслужащие.
А проявляется эта беда в том, что сотрудники всевозможных организаций и учреждений фактически приватизировали государство. Оно стало частной собственностью функционеров разного уровня. И каждый по полной программе использует свой кусочек, торгуя государственными функциями.
Одна из причин сохранения такой ситуации кроется в том, что мы не смогли должным образом реформировать нашу социалку. Взять ту же медицину. Запущен нацпроект, направленный на обновление оборудования и увеличение зарплаты врачей. Но в рамках этой сферы по-прежнему смешаны государственные и частные функции. То же самое происходит с собственностью.
Похожую ситуацию можно было наблюдать в конце 1980-х на промышленных предприятиях. Все они еще были казенными, но при них уже разрешили создавать кооперативы. В результате директор, главбух и еще пара человек начинали работать на свой карман, используя ресурсы завода: рабочую силу, помещения, технологическую базу... И всю прибыль получали они, а убытки — государство.
Так вот, в сегодняшнем здравоохранении — аналогичная картина. Разрешив платные услуги, чиновники открыли ящик Пандоры. Теперь приходишь в государственную поликлинику, которая получает средства на содержание, ремонт и зарплату сотрудникам из бюджета, и видишь, что там же врачи ведут свою частную практику. Сидят в казенных зданиях, пользуются лекарствами, оборудованием. Зато пациентам уже официально приходится платить практически за все. Причем совершенно непонятно, в чей карман идут эти деньги.
Как исправить ситуацию? Мы не первые и не последние. В Израиле, например, провели референдум о том, какое здравоохранение хотят иметь граждане: платное или бесплатное. И люди выбрали второй вариант. После этого в государственных учреждениях было запрещено создавать частные кабинеты. Совместительствовать тоже нельзя. Либо врач работает на государственной ставке, либо все организует за свой счет: снимает помещение, получает лекарства, покупает оборудование... Иначе посадят. И сегодня израильская медицина — одна из лучших. А у нас смешение функций качества услуг явно не повышает, зато коррупции весьма способствует.
Такая же история в ЖКХ. Реформу вроде бы начали. Но все никак не поймем: то ли за «коммуналку» теперь отвечают сами жильцы, то ли по-прежнему государство. А попытки полностью перевести ее в частное русло упираются в коррупционную сферу: слишком большие денежные потоки здесь протекают.
Не видеть масштабов бедствия просто невозможно. Поэтому у нас что-то делается. Но вся эта работа по борьбе с коррупцией настолько несистемна и пахнет любительщиной, что не поймешь, будет ли от нее хоть какой-то результат. Плюс велико противодействие самих коррупционеров.
К примеру, в сфере образования стоило ввести ЕГЭ, как тут же со всех сторон поднялся вой. Мол, надо вернуть прежнюю систему, которая была лучшей в мире. Допускаю, что есть в этом хоре немало искренних голосов: многие боятся подмены реальных знаний пустой формальностью. Но в то же время я прекрасно понимаю: нововведение ударило по сложившейся системе коррупции. И многие из критиков Единого госэкзамена заинтересованы лишь в сохранении своего шикарного бизнеса под названием «поступление в вуз». Это и репетиторы, и преподаватели подготовительных курсов, и члены экзаменационных комиссий, и многие учителя. Как же так: закрылась кормушка?! Вдруг появился механизм, способный обойтись без их вмешательства. Наверное, его возникновение не нанесло сокрушительного удара по коррупции: новые лазейки для нее наверняка найдутся и здесь. Но все же эффект, мне кажется, весьма ощутим. Не случайно все так шумят. Сумеют ли устоять министр Фурсенко и правительство?
Тем более что это только первый необходимый удар. Вторым должна стать ликвидация все тех же кооперативов. Небольшая часть студентов у нас учится бесплатно, остальные — за деньги. Опять возникает совместительство, и кто-то получает доходы от аренды государственных площадей. Снова появляются дополнительные взятки. Не случайно в провинции расплодилось огромное количество филиалов, которые на деле не дают никакого образования. Какой толк от их дипломов? По-хорошему: хотите открыть частный вуз — создавайте его с нуля. Нет — работайте в государственном (правда, для этого там тоже необходимо установить нормальную зарплату).
Кто способен решить проблему?
Ликвидация двойных стандартов во всех сферах нашей жизни — задача задач. Нужно четко отделить зерна от плевел. Однако государственная машина, которая построена на сегодняшний момент, не способна на системную и эффективную борьбу с коррупцией. Хотя методы есть — мы их уже обсуждали. Например, полный роспуск полиции, и набор новых сотрудников на конкурсной основе, как во Франции. Или передача функций того же дорожного контроля автоматической видеоаппаратуре, как это сделано в западных странах.
Для принятия системных, последовательных мер нужна огромная решимость. А ее может проявить только русское государство. Для этого к власти должны прийти патриоты. То есть люди, в первую очередь озабоченные не собственной карьерой, а тем, чтобы русский народ мог выжить и решить стоящие перед ним проблемы. Только новая национальная элита может что-то изменить. А сформировать ее, в том числе и с помощью выборов любого уровня, — наша с вами общая задача.
