Все мужики сволочи

Тогда женская половина зрителей была в восторге, мужская либо «истерически похохатывала», либо задумчиво помалкивала.

«Пробирает до костей», «очень тяжелый», «потрясающе», «по-живому», - писали дамы после просмотра в соцсетях.

Спустя год в апреле 2025-го в малом зале аншлага не было. Истерических смешков и восторженных вздохов тоже. Эмоциональная волна от неожиданности вынесения на зрителя темы причин абортов сошла.

Что осталось? Попытаюсь разобраться подробно, отметив сразу, что спектакль по-прежнему очень живой. В основном из-за честной, правдивой и откровенной игры актрис.

Клинический случай

Спектакль, по сути, начинается, как только зритель входит в зал. Есть такой в театре прием, не новый, но очень действенный. Он позволяет окунуть публику в атмосферу предстоящей истории.

Больничная палата, в ней пять коек, пять женщин-пациентов. Двое спят, трое занимаются своими делами. Одна ходит, читает книжку вполголоса и постоянно чешет спину. Ага, думает зритель, мы в палате отделения дерматологии клинической больницы.

Другая мажет кремом руки, смотрит в телефон, надевает маску от света для сна, снимает маску, мажет руки, смотрит телефон. Нет, это не дерматология. Вдруг четвертая скидывает одеяло и каким-то блаженным голосом спрашивает в пустоту: «Что у нас было на завтрак?». Накрывается. Скидывает одеяло и спрашивает то же самое. Ага, думает зритель, мы в палате психиатрического отделения клинической больницы.

Сомнения развеивает нянечка со шваброй. Ее обращение к пациенткам – аборташки – ставит все на свои места.

Наконец, одна из пациентов подходит к воображаемому окну и открывает воображаемую форточку. Врывается песня, что-то про ребенка, и спектакль начинается.   

Про «мальчика без пальчиков»

Я не случайно столь подробно описал начало. Документальный спектакль (так указано в программке) «Мамамылараму» поставила актриса театра Кристина Стебунова. Она же написала пьесу, она же сыграла одну из героинь – Вику.

Безусловно, все, что мы видим на сцене в течение 55 минут реально. Многое подсмотрено из жизни, что-то придумано и все это смешано в едином котле, на котором написано: «не виновата я, он сам…».

Есть такая расхожая фраза про «мальчика без пальчиков». Это когда в качестве героя берется персонаж, априори вызывающий жалость, сочувствие, желание помочь. Очень опасный вариант, ведь скатиться в показуху, в пошлость в этом случае очень легко.

Кристина Стебунова показывает нам пять историй, однако лишь три из них хоть немного внятны. Впрочем, даже в них нет практически никакого разнообразия. Все сшито по единым лекалам. Сначала нам показывают спокойный вариант, приведший женщину к аборту, а потом во всех случаях выясняется, что дело в другом. В чем? В нем, конечно, в мужчине, который сволочь.

Действительно, как не пожалеть бедную 16-летнюю десятиклассницу, с первой и большой любовью к сверстнику, которая вдруг залетела? И решение об аборте она приняла не из-за родителей, как она сказала поначалу. Это ее любовь, мальчик-сверстник, резко приказал избавиться «от этого». Вытираем первую слезу.

Другой персонаж, многодетная мама с четырьмя детьми решила избавиться о пятого по медицинским показателям. А на деле, сделать аборт ее сподвигло известие о неверности мужа. В телефоне у него увидела, как подчиненная мужа «коленки стерла, доказывая, что она ценный сотрудник». Ну, сволочь же муж, да? А ее – только пожалеть.

Или та же Вика, эскортница с девятью абортами в анамнезе. Выясняется, что проституцией она занялась не от желания красивой и легкой жизни. У нее мама старенькая и сестра-инвалид. А отец, правильно, свалил из семьи.

Что произошло с остальными двумя не совсем понятно. Слишком все быстро происходит на сцене. Но, причины схожи. Во всем виноваты мужики.

В финале все пять страдалиц присаживаются вместе, чуть ли не обнимаются, решают, что так дальше жить не нужно, надо менять свою жизнь. Сворачивают свои матрасы на кроватях, оставляя там внутри кто телефон, кто еще какую-нибудь вещь из «прошлой жизни» и гордо уходят очищенные и свободные сквозь зрительный зал. Хочется надеяться, что не в ряды мужененавистниц.

Нянечка моет за ними пол, закрывает форточку и замечает: «Надо бы рамы помыть». Забрызгали, что ли, эти рамы пациентки?

Тема, затронутая в спектакле, могла бы стать действительно мощной, но она превратилась если не в фарс, то в ту самую историю про «мальчика без пальчиков».

Можно сколь угодно пространно описывать в аннотациях к спектаклю глубину поднятой темы, ее развитие, ее важность и глобальность. Но, зритель в театре не аннотации читает. Он сидит и смотрит на сцену. А там…

Потому что так написано

Есть в спектакле и ряд нелогичных моментов. Когда в ответ на нелицеприятную реплику Вики по поводу мужа, многодетная мать вдруг хватает ее за волосы и через минуту они вновь спокойно разговаривают. Нет причины, нет разбега для выплеска такой энергии. Или 16-летняя школьница только что навзрыд рыдала, а спустя миг вдруг спрашивает с интересом Вику: «А вы – проститутка?».

Таких шероховатостей очень много в спектакле. Они раз за разом отдаляют от желания сочувствия, сопричастности, сопереживания историям. И не героини в этом виновны. Так написано в пьесе. Бросаются в глаза и термос бизнес-леди (это героиня, которую я поначалу принял за студентку, пишущую контрольную или курсовую работу). Не будет руководитель пить из такого термоса.

А попробуйте в течение получаса три раза помазать кремом руки, как это делает Вика. Зачем? Чтобы банально что-то делать на площадке? Брошенным оказалось и вопрошание художницы «Что на завтрак?» трижды сказанное. Почему она это делала? Нет продолжения. Отсюда и неверие в происходящее.

Документальность, заявленная в программке спектакля, не дает повода для такой небрежности.

Набросать в кучу все, что зафиксировала память, перемешать, приправить вставками в красном свете якобы мгновенно всплывших воспоминаний героинь, не означает создать пьесу, поставить спектакль. Ведь важно отсечь лишнее, а не завалить главное массой увиденного.  

Вопреки всему

Во время спектакля 8 апреля 2025 года зал покинули три женщины. Причины не знаю. Вряд ли она в том, что я описал выше. Скорее всего, «просто не понравилось». А вот в финале зрители аплодисментами два раза вызывали актрис на поклон. Согласитесь, такое редко можно увидеть на спектакле, идущем год. Цепляет он все же.

Прежде всего честностью актерской игры. Здесь полностью присоединяюсь к прозвучавшим на поклоне аплодисментам. Ни тени фальши, ни у одной из героинь.

Как заставляла вздрагивать своими циничными репликами нянечка Филипповна (Светлана Никифорова)! Несколько реплик – и виден характер этой женщины, ежедневно трущей шваброй пол в палате, видевшей всякое в этом месте разрыва напополам жизни любой женщины.

Школьница Алена (Есения Балахнина), рассказывала о своей первой любви буквально в метре от зрителей, не столько словами, сколько взглядом, глазами. И это было до мурашек. В такие моменты ловишь себя на мысли, что не в театре сидишь, а перед приоткрытой дверью реальной палаты.

Олеся, многодетная мама (Евгения Сергеева), буквально вынырнувший из реальности человек. Только позже, в ходе спектакля, понимаешь, зачем она читает вслух в начале. Уйти от своих мыслей, и это точно сделано. Образ очень полный, и он не только в правдивости взгляда. Как Олеся ходит, как садится на кровать, как подает женщинам купленные бананы («Я всегда покупаю побольше, семья большая»). Эти нюансы складываются в целую тяжелую жизнь героини Олеси. И ей веришь.

Эскортница Вика (Кристина Стебунова), поначалу задирающая всех сопалатниц, вдруг «выстрелила» своим маленьким монологом у той самой воображаемой форточки. Душно ей жить, невыносимо. Но иначе никак. И эта ее улыбка, вроде бы уверенная, но на самом деле ужасно печальная, просто покоряет. Улыбка затравленного зверька.

Художница Маша (Екатерина Буреничева) и бизнес-леди Наташа (Екатерина Семина). – все, кто рассказывал в тот вечер на сцене свои истории, были удивительно правдивы. Именно эта правда, глубинная, женская и дает тот эмоциональный посыл зрителю.

«Мамамылараму» - спектакль актерских откровений, - так бы я его охарактеризовал. Эмоции, идущие от героинь, были будто отдельно от всей канвы историй. Они и заставили в итоге зрителя встать, аплодируя на поклонах.