Фоторепортаж: жизнь калужской женской колонии изнутри
Колония, тюрьма ассоциируется с безысходностью, отчаяньем. Кажется, что жизнь там не то, что останавливается, заканчивается. Так ли это? Мы отправляемся в женскую колонию Калуги. Женской она стала всего три года назад, до этого в ней отбывали наказание дети.
Первое, что видим из-за колючей проволоки - купол храма с крестом.
- Я - психолог, - представляется молодая женщина, сотрудница колонии. – Мне приходится встречать только что прибывших. Многие сразу же задают вопрос: «Есть ли место, где можно помолиться?» При виде церкви им становится легче.
Но прежде чем попасть на территорию колонии, заключенных отправляют на двухнедельный карантин. Все это время с ними работают психолог и врачи. Сейчас здесь отбывают наказание 390 заключенных. Все они поделены на 6 отрядов, в зависимости от возраста и поведения. В среднем в каждом отряде живет от 75 до 85 человек. В одном из них условия пребывания приближены к домашним, поэтому здесь находится всего 32 человека. Кстати, у каждого отряда свой отдельный корпус.
- В нашей колонии отбывают наказание женщины, которые совершили преступление впервые, - рассказала начальника колонии Людмила МЕЛЕКЕСОВА. - Статьи, как правило, у них за тяжкие и особо тяжкие преступления – убийство и наркотики. Сроки значительно больше, чем у мужчин, – 7, 8, 10, 14 лет. Максимальный – 17 лет. Женщины совершают преступления с особой жестокостью, так как отличаются повышенной эмоциональностью…
Людмила Ивановна сразу же поражает доброжелательностью. Разве такой может быть начальница колонии?
В ее просторный кабинет то и дело по разным вопросам заглядывают женщины. Если бы не зеленая роба с вышитыми инициалами, мне бы и в голову не пришло, что это осужденные. Ведь заходят они запросто, лишь постучав в дверь. Это нам - журналистам - выдали сопровождение, а заключенные, как оказалось, могут передвигаться и без него.
Для нас устраивают небольшую экскурсию. Мы оправляемся в пятый отряд.
Руководству колонии удалось добиться 100%-ной занятости заключенных.
- Для них работа - это возможность забыться. И время идет быстрее, - наивно предполагаю я.
- У них чисто потребительская позиция: государство должно и обязано им все предоставить - питание, одежду. Чтобы привлечь их к труду, мы проводим большую работу. Достичь результата удается далеко не с первого раза, - признается Людмила Ивановна. – Бывает, что они выходят на работу только из любопытства. Сидят, норму не делают либо специально что-то ломают, выводят из строя.
У каждой осужденной есть свой лицевой счет, на который перечисляется зарплата. В среднем – 15 тысяч рублей. Законодательством предусмотрены удержания за коммунальные, бытовые услуги, питание, одежду.
На фабрике трудятся в две смены, поэтому в спальне всегда приспущены шторы – женщины отдыхают.
Кухня
Мы не удержались и заглянули в холодильник.
Душевая и туалет.
Здесь женщины проводят свободное время.
Затем мы отправляемся в библиотеку.
Стены возле библиотеки украшены различными поделками и расписаны видами Калуги.
- Это все сделано руками наших заключенных, - рассказывают сотрудники.
Чтобы занять девушек, в колонии постоянно проводят конкурсы.
В результате одного из них появилось платье из… баранок!
Сотрудники библиотеки признались, что одинаковым спросом пользуются как любовные романы, так и философские книги.
Поскольку у женщин заключенных высвобождается масса свободного времени (на фабрике они трудятся по сменам 2 через 2), у многих проявляются творческие способности, о которых они доселе и не подозревали. Кто-то рисует, вышивает, поет или танцует.
- В свое время мы проводили исследование, выясняли уровень субъективной удовлетворенности среди сотрудников и среди осужденных, - рассказывает Людмила Ивановна. - Когда я увидела, что он у осужденных оказался на порядок выше, я была поражена. Подумала, что ошибка произошла. Стали разбираться. А на самом деле так и есть. У заключенных голова не забита, что им нужно сегодня готовить, где купить продукты, одежду, заболел ребенок и так далее. Они здесь предоставлены сами себе.
Их жизнь расписана на несколько лет вперед…
Во дворе высажена Аллея материнского раскаяния. Ведь около 45% сидящих имеют детей. Правда, многие до того, как попали в колонию, даже не знали, где их малыши находятся. Здесь же работники пытаются восстановить родственные связи. Для этих целей создана специальная программа «Мама+».
Сильное эмоциональное потрясение испытали некоторые заключенные, встретившись со своими детьми, которые сейчас воспитываются при Малоярославецком монастыре.
Заглянули мы и в столовую, где как раз в это время заканчивали готовить обед.
По соседству расположено кафе. Здесь заключенные могут провести день рождения или просто в свободное время порадовать себя любимыми блюдами.
Часть ассортимента кафе. Также здесь можно полакомиться мороженым.
Новшество: теперь здесь подаются куры-гриль.
Швейная фабрика. Женщины строчат на машинках.
В раскройном цехе работа кипит.
Заказов хватает. Стоило войти нашему фотографу, как все дамы на секунду замерли, кокетливо опустив глаза. Ведь на территории колонии работают исключительно женщины, лишь по периметру охрану осуществляют мужчины.
Сквозь ряды со швейными машинками к нам смело, с задорной улыбкой, направляется девушка. Не успев представиться, начинает тараторить:
- Я из Обнинска, мне осталось 100 дней до освобождения. Сижу - с 2009 года по «народной» статье (за наркотики. - Прим. автора). Говорят, столько за это время изменилось, Обнинск не узнать, он так похорошел!
Платок у нее на голове повязан, как тюрбан, глаза подведены...
Девушка демонстрирует заказ над которым сейчас работает.
Вообще, общаться с журналистами, а тем более фотографироваться, соглашаются единицы. Многие осужденные скрывают от родственников и друзей, что находятся в местах не столь отдаленных. Остается только удивляться, как им это удается.
Но все-таки две на вид совсем юные осужденные согласились ответить на несколько моих вопросов.
Обе - москвички, обе попали за наркотики.
- Я третий год сижу, - признается Анна, кареглазая блондинка. Редкая красавица. Да такой только по подиуму ходить! Оказалось, что ее мама – бывшая модель. У самой Ани дома хранится портфолио.
- Мне было 19 лет, училась в университете, подрабатывала официанткой, продавцом-консультантом, - вспоминает Аня. - Хотела полностью отделиться от родителей, рвалась на волю…
- Вы продавали или употребляли наркотики?
- По поводу тонкой грани между сбытом наркотического вещества и употреблением я бы не хотела говорить. У каждого свои мысли на эту тему…
Я ждала своего 20-летия, мне казалось, что моя жизнь как-то изменится. Эту дату я встретила уже в заключении. Накануне был суд. Самый ужасный день рождения в моей жизни. …Я была образцово-показательной девочкой: грамоты, медаль в школе. Мне все легко давалось, за что бы я ни бралась. И чтобы такое произошло именно со мной… Для родителей это был удар… Я воспринимаю свое заключение как проверку на прочность, испытание, школу жизни. Наверное, так было нужно. Бог не посылает нам тех испытаний, которые мы не в силах пройти. Сейчас я хочу загладить свою вину перед семьей. В заключении я продолжу образование, поступила на юриста. Но диплом смогу защитить только там - на воле. У меня есть четкий график, что я буду делать, когда освобожусь. Получу диплом, устроюсь работать. Конечно, мечтаю о семье, детях. Но говорить им о том, что сидела не буду, пусть это останется моей маленькой тайной. По крайней мере, до свадьбы возлюбленному не скажу, а то сбежит.
- У такой девушки наверняка было много поклонников.
- В личной жизни мне не везет. За одного замуж собиралась, когда было 18 лет, но не сложилось. Второй умер. А через полгода после его смерти меня взяли.
- Он был наркоманом?
- Периодически употреблял наркотики.
- Вы 24 часа в сутки находитесь с одними и теми же людьми, срывы бывают? Удалось ли среди заключенных найти друзей?
- Бывают срывы, тяжелые моменты. Но я такой человек, который не всегда может рассказать о чем-то даже маме… Я старюсь не пускать в душу, не из-за того, что не доверяю, а из-за того, что быстро привыкаю к людям, а потом жалко их терять. Еще в СИЗО я сдружилась Александрой Лотковой (москвичка, нанесшая ранения двум избивавшим ее друга хулиганам – прим. автора). В колонии мы продолжали общаться, теперь мне ее не хватает. Но мне проще в том плане, что я участвую в творческой деятельности, выплескиваю эмоции в танце.
Аня в колонии на хорошем счету, работает дневальным. А Ольга – ей 28 – занимается творческой деятельностью. Ставит танцы, сценки, придумывает праздничные программы.
- Я сижу уже 2 года, осталось еще полтора, - рассказывает она. – Переломным моментом в моей жизни стал развод. Появляется «друг», который говорит, что есть решение проблемы. Я тогда перешагнула через всех, даже через своего сына. Перед мамой виновата, и ничто этого уже не исправит. Столько времени потеряно… Здесь происходит переосмысление собственной жизни, ты видишь чужие ошибки и понимаешь: нет, вот туда бы я точно не полезла… Сын думает, что я медсестра на какой-то военной базе. Когда он приезжает на длительные свидания и видит людей в форме, спрашивает: «Мама, это милиционер?» А я говорю: «Нет, Кирюша, это солдат». Я думаю, не стоит ему рассказывать, пусть для него останется сказкой. Так будет лучше для нас обоих… Как только освобожусь, первым делом отведу ребенка в дельфинарий… Есть здесь одна девочка, с которой я подружилась. Она выйдет в 2020 году, а я - в 2016. Это один единственный человек, с которым я бы могла после освобождения встретиться.
- Как вы будите защищать своего сына от наркотиков?
- Самое главное, чтобы он был занят, посещал кружки,секции.
У обеих девочек очень хорошая, грамотная речь, они развернуто отвечают на вопросы.
- У нас возросло количество лиц, имеющих высшее образование, очень много молодых 21-22 года, - рассказала Людмила Ивановна.
Наверное, о каждой заключенной можно написать отдельный материал. Есть среди них женщина из Обнинска, которую навещает недавно освободившейся муж. Есть совсем молодая калужанка, которая в колонии встретилась со своей матерью.
Летом здесь была свадьба, за осужденной жених приехал на карете, запряженной лошадьми. Невеста нарядилась, как и положено, в пышное платье, правда розового цвета.
Напоследок, мы заглянули в храм, он работает каждый день. Его посещают около 100 прихожанок, есть здесь и свой церковный хор.
Когда мы вошли, в нем усердно молилась седая, аскетического вида пожилая женщина. «И как этот агнец мог оказаться здесь?» - невольно подумала я.
- Через полгода выйду на волю, - доверительно шепнула мне она.
- А сколько вы уже здесь?
- 14 лет.
Эта фраза поразила меня как удар молнии. Такой срок дают только за особо тяжкие преступления… Остолбенев, продолжаю смотреть, как старушка истово кладет поклоны.
Говорят, что оказаться по ту строну колючей проволоки может каждый, а вот не попасть повторно способны немногие. 64% освобожденных вновь совершают преступления.
- Физически сломать человека просто, а вот нравственно воспитать трудно, - признается начальник колонии Людмила Ивановна. – В моем кабинете даже самые закоренелые преступники, так называемые криминальные авторитеты, слезы раскаяния лили. Хотя понятно, что потом - после освобождения - они наверняка опять попадут под влияние своего окружения.
Фото: Игорь РУЛЕВ.
