Без окон, без дверей и без стены: многодетной маме продали жильё за маткапитал в полуразвалившемся доме
Дом № 2 по улице Приокской в деревне Бронцы Ферзиковского района. Это помещение без стены по документам является квартирой. Надежда НИКИТУШКИНА и её трое детей живут через стенку.
- Мы все удивляемся, что эти дома продаются, да ещё и за маткапитал! – возмущается одна из соседок Надежды Никитушкиной. - Там ведь ничего нет! Одна комната, одна кухня да печка. А ведь там дети! Это каким бессовестным человеком надо быть, чтобы продать такую квартиру, зная, что в ней будут жить дети.
- А ведь этих домов, можно сказать, вообще не существует! – добавляет муж нашей случайной собеседницы.
- Дома-призраки что ли? – спрашиваем мы.
- Можно и так сказать, - слышим в ответ. – Вот эти все дома списанные. Кто успел, тот выкупил.
Именно в таком «доме-призраке» Надежда Никитушкина и приобрела чуть больше трёх лет назад малюсенькую квартирку площадью 27 квадратных метров.
Надежда
До декабря 2015-го Надежда жила в Калуге, в трёхкомнатной родительской квартире, где, кроме Нади и её детей, обитали ещё мама, отчим, сестра с мужем и детьми – всего 12 человек. Когда родился третий ребёнок, Надежда стала искать отдельное жильё. Покупать его она решила за счёт средств маткапитала – другой возможности приобрести отдельное жильё у семьи не было.
- Я всё это через риелтора делала. Марченко её фамилия. Нашла её по объявлению в газете, - рассказывает Надежда. Ей всего 30, но выглядит старше – пристрастие к спиртному уже оставило на её лице видимые следы. Хотя, если отвести в салон красоты, обуть-одеть – стала бы снова красавицей. – Подходящих вариантов для меня у Марченко на тот момент не было. Через какое-то время она перезвонила мне, предложила посмотреть квартиру в Бронцах. Посмотрели и сразу же начали оформлять документы.
Надежда НИКИТУШКИНА.
«Всё можно купить»
Деревня Бронцы находится примерно в 40 километрах от Калуги. Если верить Википедии, то, по данным на 2017 год, в ней проживало 1030 человек. В целом, довольно приличная деревня.
Улица Приокская, на которой поселилась Надежда с детьми и гражданским супругом, находится на окраине. Здесь дома через один – заброшенные и полуразвалившиеся.
Ещё один «дом-призрак» на улице Приокской. Местные говорят, что его продают за 300 тысяч рублей.
Местные жители рассказывают, что построены они были в конце 50-х годов XX столетия в качестве временного жилья для рабочих расположенного рядом с деревней Селивановского карьера. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.
- Вот эти все постройки - карьеровские. Вот тот ряд списан полностью. Я сам их списал в 1988 году, - рассказывает нам один из жителей деревни – пожилой мужчина, с которым мы познакомились на колонке. Представляется Геннадием Ибрагимовым: «Я был руководителем карьера и начальником посёлка». – В 1988-м приехали из Москвы и сказали: «Если спишешь старые дома, мы здесь будем строить коттеджи для работников карьера». Должны были очистить всю улицу, а на месте снесённых домов построить три коттеджа. Но я успел снести только старый детский сад. Потом в этих домах какое-то время жили переселенцы. А потом часть квартир приватизировали. Видишь вот этот дом? Раньше здесь была наша контора. Я его в 1988 году тоже списал. Лет 25 он пустовал. А через некоторое время его кто-то оформил и теперь продаёт за 300 тысяч. Сейчас ведь всё можно купить. И тебя можно купить, и меня. Всё.
Квартиру под номером 4 в доме № 2 по улице Приокской тоже приватизировали. Сделала это местная жительница – назовём её Раисой Степановой. В Бронцах рассказывают, что когда-то Степанова была главой сельсовета. Вот она-то и продала Надежде Никитушкиной три года назад эту квартирку.
На момент, когда Надя с мужем и детьми заселились в своё условно новое жильё, дом, рассчитанный на четыре семьи, уже несколько лет пустовал – только летом в одну из квартир приезжали дачники. А в соседней с Надиной квартирой одной стены не было вообще. Да и от крыши, по сути, осталось одно название.
- А стена-то куда подевалась? – интересуемся мы у местных.
- Да она завалилась, стала тянуть за собой весь дом, поэтому хозяин соседней квартиры её выпилил, - отвечают они – Это было году в 2003-м или даже раньше.
«Это не наше!»
Надино жилище производит гнетущее впечатление: здесь тесно и грязно. Удобства на улице, отопление печное, облупленные стены и потолки.
Отопление в доме печное. Из удобств – свет и вода. Всё остальное – на улице.
- Надя, вам наверняка много раз задавали этот вопрос: разве вы не видели, что покупали?
- Ну, на тот момент стены в квартире были оклеены обоями, на потолке была плитка, и я не видела всех этих трещин. Через полгода это всё, конечно, отвалилось.
- Вас не смутило, что в соседней квартире отсутствует одна стена?
- Вообще я планировала получить как многодетная земельный участок, продать его, а потом выкупить у соседа эту квартиру за 100 тысяч. На эти же деньги собиралась её отремонтировать. Но земельный участок, чувствую, мне придётся ждать ещё долго. Я на очереди триста какая-то. А его же ещё продать надо.
О выкупе и ремонте соседней квартиры Надежда теперь и не мечтает.
- Хотя бы стену поставили, - говорит она.
Чей домишко?
Однако ставить стену некому, поскольку с недавнего времени все квартиры в доме полностью находятся в частной собственности. Местная администрация от него открещивается.
- Я вот не могу понять, каким образом можно требовать, чтобы муниципалитет отремонтировал вашу собственность?! – негодует ведущий специалист сельской администрации Татьяна ПОТАПОВА. – Следить за частной собственностью мы не обязаны!
Сельские чиновники немного лукавят: до сентября 2018 года эта самая квартира, которая без стены, являлась муниципальной собственностью. Следовательно, отвечал за её состояние муниципалитет. Но чиновники отбрыкались сначала тем, что дом якобы аж с 2010 года находится на непосредственном управлении, то есть ответственность за него полностью несут жители.
А 26 сентября квартира без стены, окон и дверей была приватизирована. Произошло это вскоре после того, как историей Надежды заинтересовался Виталий МАЙКОВ, знакомый её родителей и просто очень неравнодушный человек, у которого кровь закипает от негодования, когда он видит несправедливость.
Протокол липовый?
- Однажды меня попросили отвезти Надежде какие-то вещи, - рассказывает Виталий. – Когда я увидел, в каких условиях живут она и её дети, то просто обалдел. Да ведь этот дом находится в таком состоянии, что в любую минуту может рухнуть им на головы! Как могло государство позволить вложить материнский капитал в покупку такого жилья? Куда смотрели Пенсионный фонд и органы опеки? Это ведь не улучшение, а ухудшение жилищных условий!
За год Виталий обил пороги многих чиновничьих инстанций. Даже на приёме у начальника Следственного комитета был – просил, чтобы СК возбудил уголовное дело по статье «Мошенничество».
- Оно заключается в том, что продавец и риэлтор, видя, что Надежда не совсем благополучная, продали ей жильё, в котором жить просто опасно!
В конце прошлого года Виталий Майков подал в суд на администрацию сельского поселения. Несмотря на то, что сейчас формально она как бы не имеет к дому никакого отношения, фактически муниципалитет обязан был следить за состоянием своего имущества, пока оно являлось муниципальным. Протокол от 2010 года, в котором говорится о том, что жители дома выбирают непосредственный способ управления домом, Виталий считает липовым, поскольку он подписан жителем одной-единственной квартиры.
- Но по закону, чтобы какое-либо решение было принято, за него должно быть отдано не менее 50% голосов. То есть, если в доме 4 квартиры, то голосовать обязаны были минимум три.
«Мы ни при чём!»
- Второй год отбиваемся от этой Никитушкиной! – вздыхает Татьяна Потапова. – Пока нас не затаскали по судам, мы и знать не знали, за какие деньги куплено жильё. Да и претензий к нему у неё до 2017 года не было. А потом вдруг возникли! А то, что мы пытались привести её в чувство, дали ей работу, устроили уборщицей, об этом никто не говорит. Я лично пыталась сделать доброе дело, чтобы её дети голодными не сидели! И что же получилось? Я же дурой и оказалась! Мне пришлось уволить её по статье за прогулы. Так она имела наглость потом прийти и сказать: «Возьмите меня обратно». На что я ей ответила: «Ты, милая моя, отбила всю охоту делать добрые дела!»
Чиновники сельского поселения клятвенно уверяют, что о сделке между Надеждой Никитушкиной и своей бывшей коллегой ничего не знали:
- Запросов из Пенсионного фонда в наш адрес не поступало! Это всё шло на уровне: продавец-покупатель. Мы непричастны к этой сделке.
Однако среди документов, которые Надежда сдала в МФЦ для получения регистрации права собственности на купленное жильё, фигурирует в том числе и справка администрации СП «Деревня Бронцы» от 24.09.2015 г. Кто конкретно её выдал, Надежда не знает. Оформлением документов она не занималась – за неё всё сделала та самая риелтор, найденная Надей по объявлению в газете.
- Какой-то договор вы с ней заключали? – интересуюсь я.
- Да нет, - отвечает Надежда. – Доверенность на неё я тоже не оформляла.
В поисках ответа на вопрос, каким образом, по сути, посторонний человек собрал за другого все документы для совершения важной сделки, мы отправляемся в так называемый «офис», где совершает операции с недвижимостью местный риелтор Светлана Марченко. Внешне он напоминает обитую сайдингом строительную бытовку, фасад которой пестрит вывесками: «Купля-продажа», «Оформление», «Срочный выкуп», «Сдача внаём».
Дверь «офиса» на замке. На ней записочка: «Уважаемые клиенты! Если закрыто, то звоните».
Звоним по указанному номеру. Узнав, какой вопрос нас интересует, риелтор Светлана переспрашивает:
- 2015-й? Бронцы? Не помню. Ничего не могу сказать. Это было очень давно.
На предложение встретиться и пообщаться лично она отвечает:
- Ой, не знаю. Я даже не понимаю, о чём речь. Давайте, я подумаю. Может быть, вспомню что-то и тогда перезвоню вам.
Естественно, ответного звонка мы не дождались.
«Сама виновата!»
Чем закончится эта история, неизвестно. Суд первой инстанции – он состоялся в начале марта – Виталий Майков проиграл. Сдаваться он не собирается: на прошлой неделе подал апелляцию в Калужский областной суд.
- Или верну маткапитал, или заставлю муниципалитет отремонтировать несущие конструкции дома, - говорит он. – И вообще хочу, чтобы такие нечестные сделки с маткапиталом в нашей области прекратились.
- Да она сама во всём виновата! Или вы хотите сказать, что муниципалитет должен нести ответственность за то, что, извините, люди без головы купили такую квартиру? Я ей свою голову не могу поставить! – искренне возмущается Татьяна Потапова.
Надежду очень удобно сделать в этой истории крайней: и выпивает она периодически, и без работы нередко сидит. Но вопросов много не только к ней, но и, например, к Пенсионному фонду, который не проверил, соответствует ли жильё, приобретаемое за счёт маткапитала, техническим и санитарным нормам. Много вопросов к риелтору, которая помогала провернуть эту сделку, и к чиновникам, спокойно выдававшим ей справки на имя постороннего человека (может быть, не в первый раз?).
И, конечно, много вопросов к прежней владелице квартиры, которая неплохо заработала на маткапитале: за халупку, инвентаризационная стоимость которой составляет 71 тысячу рублей, она выручила 430 тысяч.
Вспоминаются слова, сказанные нашим бронцевским знакомым Геннадием Ибрагимовым: «Сейчас ведь всё можно купить. И тебя можно купить, и меня…»
P.S. Уже после публикации статьи в газете «Калужский перекрёсток» стало известно, что 29 марта вступили в силу поправки в программу материнского капитала, касающиеся распоряжения средствами на улучшение жилищных условий семьи. Одно из главных изменений связано с усилением контроля за состоянием жилых помещений, приобретаемых на средства МК.
- Согласно новым положениям, сведения органов жилищного надзора о том, что квартира или дом являются непригодными для проживания, теперь признаются законным основанием для отказа в удовлетворении заявления о распоряжении средствами, - сообщила пресс-служба Отделения ПФР по Калужской области в среду, 10 апреля. – Внесённые изменения в закон о материнском капитале позволят пресечь злоупотребления при использовании средств на приобретение помещений, непригодных для проживания.
