Почему Цветаевым не удалось сохранить любимую дачу в Тарусе
Продолжаем цикл статей об истории Калуги и области.
Напомним, каждую пятницу в 20:00 мы публикуем исторические очерки о нашем городе, известных земляках и их судьбе.
Все исторические публикации можно посмотреть в разделе История Калуги.
Сегодня есть повод вспомнить Марину ЦВЕТАЕВУ: 8 октября у нее юбилей - 130 лет.
Когда Марина была маленькой, семья Цветаевых снимала дачу в Тарусе, там они обычно жили с мая до середины сентября.
Родители Марины - Иван Владимирович и Мария Александровна (МЕЙН) – впервые приехали в Тарусу в 1891 году, сразу после своей свадьбы. Пригласили их туда родственники Цветаева – ДОБРОТВОРСКИЕ.
Молодожёны приехали с детьми Ивана Цветаева от первого брака: дочерью Валерией, которой было 8 лет, и годовалым сыном Андреем. Первая жена Ивана Цветаева - Варвара ИЛОВАЙСКАЯ - умерла за год до этого, на 9-й день после рождения сына.
Таруса Цветаевым так понравилась, что уже через год, когда родилась Марина, они сняли в долгосрочную аренду городскую дачу «Песочное».
Снимали много лет
Младшая сестра Марины - Анастасия ЦВЕТАЕВА - в своих мемуарах много писала о детстве в Тарусе:
...«Таруса. Маленький городок на холмах, поросших березами, на левом берегу Оки. Яблочные и ягодные сады. Собор на площади (там же бывает ярмарка) и красная с белым Воскресенская церковь - на крутом холме…
Дачу мы снимали у города, много лет подряд. Простой серый дощатый дом под ржавой железной крышей. Лесенка с нижнего балкона сходит прямо в сирень.
Столбы качелей, старая скамья под огромной ивой еле видна - так густо кругом. В высоком плетне - калитка на дорогу.
Если встать лицом к Оке, влево грядки, за ними - малина, смородина и крыжовник, за домом крокетная площадка. Деревья, грибы, купанье, грозы. Жара. И деревья, деревья»...
Заночевали на кладбище
Сводная сестра Марины по отцу -Валерия Цветаева – вспоминала такую тарусскую историю:
«Как-то под вечер шли мы вдвоем из Тарусы от Добротворских к себе домой. Несли мы два толстых тома «Войны и мира» в крепких переплетах. Шли берегом, мимо кладбища. И захотелось Марине заночевать на кладбище! Дома беспокоиться о нас не стали бы, думая, что мы остались у Добротворских.
Я легко согласилась: было лето, тепло. Ушли мы подальше от дороги, зашли за кусты на краю кладбища, положили себе по тому «Войны и мира» под голову и залегли. Уже смеркалось. Люди шли по дороге, голоса нам слышны, но нас не видно.
Лежим молча, смотрим, как меняют краски облака там, высоко над нами. Поднялся ветерок, стало беспокойно. Мы придвинулись друг к другу. Лежать неудобно — от жестких переплетов голове больно.
Лежим, терпим. Говорить ни о чем не хочется. От реки потянуло сыростью, и стали мы зябнуть в летних своих платьях. Уснуть почти невозможно, так, маета одна! А все-таки, видно, устали мы и, сами того не заметив, уснули.
Летняя ночь коротка: вот уже и голоса слышны, солнце всходит, по реке плоты идут, плотогоны перекликаются. Белый туман от солнца тает, трава мокрым-мокра, с берез и кустов каплет, все кругом росой блестит.
Лежать больше нет возможности, но идти в такую пору нам некуда. И стали мы бродить, на всю эту незнакомую нам утреннюю красоту любоваться.
Цветов набрали полны руки, а от мокрой травы в башмаках вода, платье чуть не до пояса намокло, висит как клеенка, хлопает, шагать мешает… П
овернули домой… А там видим: дом заперт, прислуга еще не вставала. Куда деваться? Залезли мы на сеновал над сараем, пригрелись и заснули, благо сухо да тихо…»
Семья Цветаевых на даче «Песочное», близ Тарусы.
Напугала тётю
В Тарусе Цветаевы ходили в гости к Добротворским и к Тьо – Сусанне МЕЙН - второй жене дедушки по матери Александра Мейна. Она была швейцаркой и просила называть её не тётей, а тьо.
Анастасия вспоминала, как однажды Марина напугала Тьо:
«Неожиданно, без звонка, с черного хода, из той теплой проходной комнаты, где пахло нагретой керосинкой, кофе и печеньем, вошла вдруг закутанная Марина!
– Мунечка! – крикнула Тетя, протягивая к ней руки, в то время как служанка помогала Марине раскутаться, снять с головы платок, шапочку, затем Тетя испустила громкий крик и, видимо, зашаталась, потому, что служанка, с трудом подхватив ее, уже сажала ее в кресло, где она только что мирно готовилась разливать кофе.
Но Тетя, закатив глаза, охала и стонала и указывала рукой на свою талию. Мы тоже бросились к ней, видя, что ей дурно. Марина и женщина суетились возле завязок Тетиной юбки, путаясь в них.
Но только тогда поняла я, в чем дело… Я забыла сказать Тете, что Марине подруга посоветовала для ращения волос какую-то жидкость, назвав ее Перуин Пето, – что Марина стала втирать ее в волосы, и те стали катастрофически быстро желтеть.
Жидкость оказалась перекисью водорода, и голова стала ярко-желтая! Снизу росли русые, приходилось подмазывать…
Увидев такой Марину, Мунечку, Тетя была поражена в самое сердце, быть может решив, что Мунечка «вступила на опасную тропу!».
Но патетизм Тьо на сей раз превзошел себя. Она еще раз охнула – и затихла, закрыв глаза»…
«Ничего не помню после мамы»
В Тарусе у Цветаевых случилась и большая беда – от туберкулёза умерла мама Марины - Мария Александровна.
Анастасия писала: «…После маминых похорон в памяти - провал. Я ничего не помню о Тарусе после мамы… и трех строк нечем заполнить мне о лете 1906 года после смерти мамы.
Я не помню ни Добротворских в то лето, ни Тети, ни наших домашних на даче, ни отъезда Маруси в Москву (вероятно, с Лёрой и Андрюшей к началу учения).
По своей воле, попросив папу, Маруся - ее все чаще называли Мариной - поступила в интернат гимназии фон Дервиз…
Я осталась одна с папой на даче, с кем-то из прислуги Моя первая разлука с Мариной! Я не помню прощанья. Видимо, шел сентябрь…
Купить дачу не удалось
Свою любимую дачу в Тарусе Цветаевы через несколько лет потеряли. Об этом Марине сообщила Анастасия: «...Марина приехала из Сицилии! Смуглая - и выросла? Они всегда вместе, Марина и Сережа, и ни одних стихов о Сицилии! Они, может быть, поедут в Тарусу - должен же Сережа увидеть места нашего детства!
- А тарусская дача навеки ухнула! Андрей прозевал? Ты писала, кончено с дачей?
- Андрея обманули, чтобы не шел на торги…
Андрей не пошел, и дача досталась ПЕТРОВУ.
- Наша дача! - говорит Марина. Все детство! Господи!
И где умерла мама... Какая подлость города - не нам, почти двадцать лет снимали, столько раз хотели купить, они все оттягивали... Что им профессор? Земский начальник важнее»...
