Беженцы в Калужской области: «Украинские снайперы «играются» с мирными людьми, стреляя по конечностям»
Калужская область приняла на своей территории несколько сотен беженцев.
Открыты три пункта временного размещения на базе детских оздоровительных лагерей и санаториев.
Нам удалось побывать в одном из них и своими глазами посмотреть на то, как оказывается помощь вынужденным переселенцам и пообщаться с ними на тему того, от чего они бежали и почему.
«Галактика»
В детском оздоровительном лагере «Галактика» в Жуковском районе разместились более 200 беженцев. Большинство из них – женщины и дети.
На территории лагеря все очень спокойно. Тишину разрушают только детские крики, но и они длятся недолго. Взрослые пытаются быстро успокоить малышей. Тишина этим людям в ближайшее время крайне необходима.
Мы приехали в «Галактику» как раз перед обедом. Беженцы группами шли к пищеблоку. Несколько человек останавливались около нас, здоровались и задавали неожиданный вопрос: «А Жириновский, действительно, умер?» В тот день, если кто не в курсе, в СМИ прошла информация о том, что политик скончался, но вскоре ее опровергли.
То, что люди задают такие вопросы говорит о том, что они постепенно начинают отходить от той жути, с которой жили на родине.
На обед у беженцев, кстати, был борщ, салат из свежих овощей и макароны с котлетами. Условиями проживания большинство сбежавших от бомбежек довольны.
К слову, по пути в «Галактику» мы подозревали, что нас встретят суровые дядечки в штатском и будут сопровождать всюду, следя, чтобы мы вдруг не написали о спецоперации, чего не положено. А беженцев подведут с заранее заученными текстами.
Но добравшись до места вздохнули с облегчением. Нас пустили на территорию и полностью предоставили самим себе. Иди куда хочешь, снимай, что хочешь, говори, с кем хочешь.
И уже совсем скоро стало понятно, почему ни в каких и дядечках в штатском в лагерях беженцев нет совершенно никакой необходимости.
Думаем, вы, прочитав рассказы беженцев, тоже поймете почему.
Ирина Постовит с сыном Арсением из Горловки. О сострадании и ненависти и погибших детях.
Воссоединение
Ирина Постовит из Горловки встретилась нам на выходе из своего корпуса размещения. Женщина совсем недавно воссоединилась на калужской земле со своим 12-летним сыном Арсением. Его привезли из Ростовской области, где мальчик учится в спортивном интернате.
- Расскажите о своей жизни на Донбасе в последние годы.
- У меня трое детей: дочка и два сына. Младшему Арсению в 2014 году исполнилось всего четыре года. Конечно, было очень страшно. Нас бомбили, летали самолеты. Мы жили в своем доме, но у нас не было ни воды, ни света. Кушать готовили на кострах. За водой ходили на ручей. Была полная блокада, нас бесконечно обстреливали. В 2014 году нам удалось выехать с гуманитарным конвоем в Донецкую область. В городе Святогорск пробыли месяц. Но надо было возвращаться назад. Когда приехали в Горловку, начали восстанавливать дом. Соседей наших убили.
Благодаря помощи России и администрации Горловки восстановление всех жизненно важных объектов проходило быстро. В городе нет ни одной школы, в которую бы не прилетали снаряды. Постоянно чинили крыши, вставляли стекла в окна. Некоторые школы и детские сады восстановляли по несколько раз.
Но все продолжали жить в своих домах. Многие возвращались назад. Жители ходили на работу.
- У вас было понимание того, что все-таки обстрелы когда-то завершатся?
- Конечно, мы все этого ждали. Надеялись, что когда-то это произойдет. Горловка полностью была окружена нацбатальонами и вооруженными силами Украины. К нам прилетали снаряды со всех сторон.
После того, как Путин и Россия признали народные республики, начался ужас. Мы просто не могли выйти из дома. Спали в коридоре. Это нереально страшно.
У меня мама жила в другом районе города. Приходилось к ней ездить. Автобусы хоть и ходили, но при каждой поездке у тебя выскакивает сердце. Дома постоянно находишься на валерьянке. Дочка очень сильно этих обстрелов боялась.
- Где сейчас ваш старший сын?
- У нас была полная мобилизация. Ему 23 года. Поэтому я не знаю, где он сейчас. Их увезли. Очень сильно за него переживаю.
А младший сын у меня с 1 сентября 2021 года учился в футбольном интернате в Ростовской области. Спасибо им за то, что дали возможность ему спокойно жить и развиваться. Сына привезли только недавно ко мне в Калужскую область. Испытала счастье и радость. Все-таки три месяца не видела его.
Ирина Постовит об играх украинских снайперов.
Об отношении
- Какое отношение у вас к украинской стороне?
- Вы знаете, ненависти, наверное, нет. Но нет и сострадания. Есть только понимание того, что все происходящее сейчас – правильно. По-другому никак нельзя было. Мы не желаем плохого другим людям, потому что знаем, как это все больно и страшно.
В Калужской области с нами живут беженцы из Мариуполя. Они рассказывают, как 8 дней сидели под обстрелами. Мы на это можем только развести руками и улыбнуться. Нам удалось пережить намного больше.
Я очень близко знаю много семей, у которых погибли дети. Люди остались без крыши над головой, их дома разрушены. Мой сын учился с детьми, которые жили возле нашей гимназии. В их дом произошло прямое попадание. Не стало в один момент семьи с двумя школьниками. Там до сих пор стоит памятник, цветы несут каждый день.
- А что скажете о спецоперации России?
- Вы поймите, если бы Путин не принял этого решения, нас бы просто уничтожили, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Россия вообще нам постоянно помогала поставками продовольствия, выдали паспорта. Но российских военных у нас не было. Я лично знаю, кто защищал нашу землю, это мои земляки. Они пошли в ополчение, воевали.
Наверное, были какие-то добровольцы из России и Беларуси, но это единичные случаи.
- Вас реально притесняли все эти годы?
- Конечно, это все началось с Майдана в 2014 году. Потом двигалось в нашу сторону. Краматорск, Славянск, Мариуполь. Мы принимали участие в референдуме, потому что были против Майдана, такой смены власти.
У нас города рабочие. Мы – Донбасс. Люди работали на шахтах, нам было не до Майдана. Смотрели издалека на это. Но, как только это приблизилось, у всех возникло резкое отрицание. Нам это не нужно. Какие-то скаканья на Майдане. А потом на нас полетели самолеты и мины.
- А что с языком?
- Документация у нас была на украинском языке. Мы к этому относились спокойно. Мои дети учились в гимназии, говорили на русском, украинском, французском. Это было нормально для нас.
Но мы боялись. Ведь было очень много ненависти и нацизма. Я хорошо помню случай в 2014 году, когда нас вывезли в Святогорск. Там сидел и что-то продавал старый дедушка. Как только он узнал, что мы из Горловки, сказал: «Я вас потравлю. Не покупайте у меня ничего». Говорил на украинском. Называл нас москалями.
- Вы знаете, кто вас обстреливал все эти восемь лет?
- Там практически все вооруженные силы состоят из нацбатальонов. Не знаю, есть ли там войска, которые Зеленскому вообще подчиняются. Возле нас находились большие формирования националистов. Я слышала много рассказов от родственников ребят, которые попадали в плен. Это не истории из интернета или телевизора. Там просто зверствуют, страшно. Самый настоящий нацизм. Иначе не скажешь.
Они готовы были даже истреблять наших детей. Украинские снайперы «играются» с мирными людьми, стреляя по конечностям. Могут попасть в ногу, бабушку старенькую убить. Это разве не нацизм? У нормального человека такое даже не уложится в голове.
- Как вы считаете, до каких пор должна продолжаться специальная военная операция?
- Это нужно довести до логического конца. Иначе будет большая опасность для всего русскоязычного мира. Даже у некоторых моих родственников на Украине настолько промытые мозги, что они уже меня ненавидят.
- Какие планы на будущее? Вы с оптимизмом смотрите вперед?
- Конечно. Как только ситуация успокоится, фронт отодвинут, сразу поедем домой. Начнем восстанавливать все, наладим обычную жизнь. Благо, у нас уже опыт в этом большой.
Я благодарна России. И говорю это не для какого-то пиара. У моих детей российское гражданство. Дочь оканчивает четвертый курс Горловского института иностранных языков. Она будет преподавателем русского языка и литературы. Дальнейшие перспективы взаимодействия с Россией нас вполне устраивают.
Александра Шишкова с дочерью Мариной и сыном Егором.
Кому микроволновку?
Машины с гуманитарной помощью за те три часа, что мы были в «Галактике», прибывали одна за другой. Необходимые беженцам вещи привозили представители образовательных учреждений, администраций муниципальных образований, коммерческих магазинов.
- Кому тут микроволновку? – этот вопрос несколько раз повторил мужчина из Кременок, расхаживая по территории «Галактики».
Вскоре техника нашла свое место. А в большом зале, где обычно проходят концерты, раздавали вещи. Дело в том, что дети из ЛНР, ДНР и Украины ходят учиться в соседние школы. А вещей для уроков физкультуры у них просто не было. Вот и привезли школьникам кроссовки и спортивные костюмы.
В этой толчее мы и встретили Александру Шишкову с дочерью Мариной и сыном Егором. Семья приехала в Калужскую область также из Горловки. Беженцы любезно пригласили нас в свою комнату и согласились ответить на все вопросы.
- Александра, какого числа вы приехали в «Галактику» и как вас встретили?
- 10 марта. Приняли великолепно. Нас так пугали, что в России нам будет плохо, что мы здесь никому не нужны. В реальности оказалось всё наоборот.
Очень добрые люди нас встретили. Обеспечивают абсолютно всем: начиная от нижнего белья, заканчивая детскими игрушками. Установили даже в каждом корпусе стиральные машинки, холодильник, телевизор. Микроволновка есть, провели интернет. Делают для нас все, что возможно.
- От чего вы бежали в Россию?
- Дома было очень страшно. Постоянные взрывы были. Нам и прятаться негде. Подвала не было своего. Мы жили в пятиэтажке, угловая квартира. Рядом с нами располагался только частный сектор. Так что никакого прикрытия не было. Поэтому прятались все только в коридоре у входной двери, там же нет стекол. Ночью я не сплю, днем дочь сторожит, чтобы при бомбежках нас поднять.
- Кто остался у вас в Горловке?
- Мама, братья, сестры, племянники. Много родственников. Вся семья осталась там. Хорошо, что с мамой хоть какая-то связь есть. Недавно созванивались. Она говорит, что всю ночь провела в коридоре. Так что пока возвращаться домой никак нельзя.
- Как проходили ваши последние годы?
- Стало несколько тише. Конечно, все равно обстрелы продолжались. Но мы, наверное, даже к ним привыкли.
А 19 февраля началось.
К разговору подключилась 16-летняя дочь Александры Марина.
- Я сейчас общаюсь со своей подругой. Она осталась в Горловке. Каждый день записывает мне голосовые сообщения. Очень страшно, даже прописали ей успокоительные таблетки. Но старается держаться и не собирается уезжать. Понимаете, это ведь дом наших людей. Покидать его не хочется до последнего.
- Почему же все-таки не уехать от этих военных действий? – задаем мы вопрос Александре.
- У мамы в этой семье ситуация, которая часто встречается сейчас в наших городах. Сын воюет, а дочь дома живет. Как мать может оставить своего ребенка? Она находится между двух огней.
- Какое у вас отношение к сторонам конфликта?
- Россия, действительно, нас спасает. Давайте начнем с того, что с 2014 года Украина не предоставила никакой помощи. Не создавались гуманитарные коридоры, не вывозились даже пенсионеры и дети.
Если человек считает, что это его, то он старается защитить. Украина этого не делала. Все было наоборот. Российскую гуманитарную помощь только обстреливали, задерживали. Ваша страна принимает нас с 2014 года. Хотя Россия – страна немаленькая, тут много людей, которых надо кормить и заботиться. Огромное спасибо вам, даже словами не передать.
Жительница Горловки Олеся Дреус об отношении к России
В этот момент в комнату вошла еще одна женщина. С ней семья Шишковых познакомилась в поезде по дороге в Калужскую область. Олеся Дреус также приехала из Горловки.
- Мы очень рады и довольны, как нас тут приняли, - начала разговор Олеся. – Я приехала с дочкой, сыном и моей мамой. Там остался муж. Он воюет уже с 2014 года. Так что мы в курсе всех событий, которые происходили. В дальнейшем я, конечно, желаю вернуться домой. Но хочу сказать одну вещь. Мы все эти восемь лет общались с россиянами, уезжали в ваши города. И сейчас хотим, чтобы мы были в составе Российской Федерации. Другого выбора нет. Для нас России – это поддержка и помощь.
Наталья Киселева из Северодонецка о приезде в Калужскую область.
Февральский ад
Попрощавшись с Олесей Дреус мы последовали к другому корпусу, где встретили еще одну женщину. Наталья Киселева приехала из города Северодонецк Луганской области. 35-летняя женщина проделала страшный путь. Ни про какие гуманитарные коридоры она не слышала. Выбралась из бомбового ада совершенно случайно.
- Наталья, как вы добрались до Калужской области?
- Нам предлагали сначала ехать на запад Украины. Но там обещали только неделю проживания, а дальше – неизвестно что. Мои знакомые так уехали туда. Семь дней прожили, а потом их попросили снять жилье.
С февраля начался ад. Постоянные обстрелы. Мы прятались у знакомых в подвале в Северодонецке. Узнавали, как можно выехать из города. Про гуманитарный коридор ничего не знали, не было ведь связи и интернета. Мы подъехали к пунктам, где отъезжали маршрутки. На свой страх и риск поехали.
- Как вас приняли?
- Мы приехали сначала к знакомым в Московскую область. Там узнали про этот оздоровительный лагерь. Приняли хорошо. Ребенок сейчас в детский сад пойдет. А я ищу работу.
- Как вы планируете дальше жить?
- Назад нам ехать некуда. В дом моей квартиры попал снаряд. Вряд ли там что-то осталось. Сейчас воду отключили и свет. Конечно, будем приезжать проведать родителей. Мама у меня в ЛНР. Она не может выехать.
В заключение
Это не все беженцы, с которыми мы пообщались, но истории остальных во многом очень перекликаются с тем, что рассказали нам эти жители Горловки и Северодонецка.
После поездки в «Галактику» яснее понимаешь, за что сейчас борются наши солдаты и ради кого и чего они погибают.
Между тем в нашем обществе начинают звучать неприятные голоса, мол, почему мы должны кормить этих пришлых. И если вдруг вам начинает казаться, что в них есть смысл, – не поленитесь, прокатитесь до любого из пунктов проживания этих измученных многолетними бомбежками людей, поговорите с ними и уверены – вы все поймете сами.
