Гражданскую войну развязали в Калуге
В нашем городе впервые было расстреляно местное советское правительство.
Первых представителей советской власти расстреляли в бывшем доме
губернатора и похоронили неподалеку.
В нашем городе впервые было расстреляно местное советское правительство.
Большевиков убили и похоронили возле Советов
Беспорядки в Калуге начались 1 марта 1917 года, когда стало известно, что к власти пришло Временное правительство. Летом в бывшем губернаторском доме разместились Советы солдатских депутатов. 17 и 18 октября в Калугу прибыло 3 броневика, 200 казаков, полк драгун, которые ворвались в бывший губернаторский дом, убили всех членов правительства и разогнали Совет солдатских депутатов. Активистов калужской партийной организации большевики похоронили прямо возле Дома Советов. В память о них установили гранитный камень.
— В России такое произошло впервые, — говорит краевед Иван Дмитриевич Белов. — Можно сказать, что с этого момента и началась гражданская война. Кстати, про перезахоронение убитых членов правительства я не слышал. Скорее всего, они так и лежат в парке, на Золотой аллее.
Советская власть в Калуге была установлена 28 ноября 1917 года — после прибытия в город революционного отряда Пореченского полка из Минска.
Убийство в монастыре
Известен шокирующий случай с Перемышльским Свято-Троицким Лютиковым монастырем. По преданию, этот монастырь-крепость построил зодчий Лютиков по поручению князей Воротынских, отсюда и название.
В 1917 году в Перемышле действовал вооруженный отряд Зимкуса, который по распоряжению советской власти отбирал продовольствие и скот у местного населения. Крестьяне возмущались, но военные быстро наводили порядок. Обстановка с каждым днем обострялась. 7 августа 1918 года в Свято-Троицкий Лютиков монастырь наведалась комиссия, чтобы конфисковать троих лошадей, видимо, для нужд армии.
— По одному из мнений, кони эти были крестьянские, просто стояли в монастырской конюшне, — говорит краевед Иван Белов.
Игумен монастыря отец Иосиф запретил большевикам трогать лошадей, испугавшись, что комиссия, начав с коней, доберется и до монастырских святынь. Монахи забили в набат. Крестьяне из Корекозева услышали колокол. Они прибежали в монастырь, убили шестерых членов комиссии, сбросив в Оку с привязанными на шее камнями, а двоих заперли в башне. На следующий день 500 крестьян захватили перемышльское правительство, обезоружили и отпустили по домам. Но уже 9 августа в монастырь ворвался карательный отряд. Нескольких монахов арестовали и повезли в Калугу. Крестьяне пытались освободить их, устроив засаду, но это им не удалось.
В Перемышле было объявлено осадное положение, монастырь закрыли. 17 человек приговорили к расстрелу. Среди приговоренных было 6 монахов. Четверых из них вместе с крестьянами расстреляли в лесу возле Корекозева.
Старожилы Корекозева рассказывали легенду, что перед казнью монахов долго избивали, чтобы те открыли тайну, где спрятаны монастырские сокровища. Но монахи отказались отвечать. Тогда их повели на расстрел. Убили 13 человек из четырнадцати, они упали в выкопанную для них могилу. А один из монахов так и остался стоять. Выстрелили второй раз — монах стоит. Солдаты перепугались и хотели уже бежать. Но монах сказал: «Что испугались? Делайте свое дело». После этого он дал благословение на стрельбу и был убит.
а в это время
Рабочие вступились за хозяев
Когда в нашем городе появилась железная дорога, на окраине Калуги, по соседству с Лаврентьевской рощей (ныне Комсомольская роща), купец Алексей Грибченков построил завод «Металлист». Выпускал крепежи, болты и гайки. Работали на нем крестьяне из Подзавалья.
Через несколько лет младший брат Алексея Грибченкова Константин пришел на завод главным инженером.
В 1917 году была наложена контрибуция на всю «буржуазию города». Братья Грибченковы входили в число 313 самых богатых людей Калуги. Поэтому они смогли уплатить наложенную на завод огромную сумму контрибуции. Но, несмотря на это, новая власть уволила Грибченковых.
Весь коллектив завода встал на защиту бывших хозяев. Власти подняли в городе шум, говорили, что владельцы завода подстрекают рабочих к саботажу. На завод прислали комиссию. Не обнаружив «саботажа», Алексея Грибченкова отправили в бессрочную командировку, а Константина сместили в подсобные рабочие.
В начале 1920-х годов в заводской кассе денег уже не было, зарплату выдавали плугами и лемехами. Один плуг в деревне можно было обменять на четыре мешка картошки.
Константина Грибченкова
лишили завода и перевели
в подсобные рабочие.
лишили завода и перевели
в подсобные рабочие.
надо же!
Возлюбленная Колчака жила в Малоярославце В наш край Анна Тимирева приезжала дважды. В 1925 году она вместе со вторым мужем, инженером-строителем Всеволодом Книпером, и сыном от первого брака Володей жила в Тарусе. А осенью 1937 года Тимирева приехала в Малоярославец. Здесь Анна поселилась в маленькой комнате на ул. Пролетарской. До сегодняшнего дня этот дом не сохранился.
Здесь она сдружилась с семьей Шаховских. Они вместе отмечали Рождество и Новый год, наряжали елку, придумывали поздравления. Приезжал и сын Анны Васильевны Володя. Она боялась встречаться с ним, опасаясь, что его могут арестовать. В те дни Володя переживал любовную драму. Его избранница Наталья Кравченко ответила ему взаимностью, но ее родители запретили дочери встречаться с сыном врага народа.
Тимирева прожила в Малоярославце полгода, затем ее вновь арестовали, допрашивали жестоко, обвиняя в антисоветских высказываниях. Она во всем призналась и в апреле 1939 года была осуждена на восемь лет лагерей. В общей сложности Анна провела в тюрьмах тридцать лет. С сыном она больше не виделась. О том, что Володю расстреляли потому, что он переписывался с отцом, жившим за границей, Тимирева узнала только в 1960-е годы.
Напомним, что к моменту встречи с Колчаком Тимиревой было 22 года, ему — 41. Бoльшую часть времени они жили порознь, у каждого была своя семья. Не виделись месяцами, однажды — год. В августе 1918 года Тимирева официально развелась с мужем и после этого стала считать себя женой Колчака. Когда его арестовали, Анна попросила арестовать и ее, чтобы быть ближе к любимому. «Мне было тогда 26 лет, я любила его, была с ним близка и не могла оставить его», — писала Тимирева.
