Малолетние тираны

Громкие происшествия с поножовщиной в школах вынудили министерство образования и науки Калужской области провести «круглый стол», посвящённый проблеме девиантного поведения среди детей.

— Сегодня детская девиация становится одной из самых острых школьных проблем. Чем раньше мы выявим отклонения в поведении ребёнка, тем большую помощь сможем ему предоставить, — с такими словами начал встречу региональный министр Александр АНИКЕЕВ.

Бесправные учителя

Как оказалось, почти треть детей, которые сейчас обучаются в калужских школах, нуждаются в коррекции, поскольку в той или иной форме проявляют агрессию.

— К сожалению, мы с тревогой наблюдаем, как в структуре детских болезней на первый план выходят заболевания нервной системы. Растёт количество психических расстройств среди школьников, — рассказал министр. — Только индивидуальный и дифференцированный подход к обучению может скорректировать поведение ребёнка. Нам требуется взаимопонимание и сотрудничество прежде всего с семьёй. Школа и семья — это не противники, здесь не нужно противостояние, они союзники. Мы работаем ради детей.

Но на деле всё по-другому

— Родители считают, что их ребёнок всегда прав, а учителя можно приструнить, — рассказала заведующая отделом образования Малоярославецкого района Юлия МЕДОВА. — У нас недостаточная нормативная база в работе с такими детьми. Учителя и администрация школы бесправны, наш единственный инструмент — убеждение. Даже работа школьных психологов возможна только с разрешения родителей.

— Мы не имеем права требовать диагнозы детей, — добавила директор калужской школы № 7 Светлана ГАПЕ­ЕВА. — Кроме того, родители не желают проходить обследование и лечить ребёнка. Оказать влияние на них невозможно. Они могут даже не явиться на заседание комиссии по делам несовершеннолетних. И комиссия ничего сделать с этим не может.

Так, один из учеников этой школы просто перестал ходить на занятия.

— Родитель не может заставить ребёнка подняться с кровати и пойти в школу. Лично ходила к нему с завучем, с педагогом. На комиссию мама и папа не приходят. И потом говорят, что виновата школа, которая не нашла индивидуального подхода!

Трудные дети

С чем сегодня школа может справиться самостоятельно? Директора убеждены, что ни с чем. Классы большие — по 25–30 человек, поэтому, по их мнению, индивидуальный подход — лишь красивая, не имеющая отношения к действительности фраза.

О том, что у ребёнка психические расстройства, педагог порой узнаёт лишь в процессе работы. Родители же продолжают делать вид, что проблем нет.

— Мы видим, как детей переводят из класса в класс. А потом в 5-м, 6-м, 7-м классах отправляют на психолого-медико-­пе­дагогическую комиссию. Там выясняется, что эти дети — с умственной отсталостью, — рассказал Владимир ТЫЛКИН, начальник Управления регламентации образовательной деятельности министерства образования и науки Калужской области. — Как ребёнка перевели из 4-го в 5-й класс и дальше, если в комиссии убеждены, что он не может освоить программу? Не нужно идти на поводу у родителей. К сожалению, таких случаев очень много.

Оставить ребёнка на второй год можно, только если на это пойдут его мама и папа. Вот и тянут учителя дитятку из последних сил. Но это лишь одна сторона медали. Другая — когда такие дети калечатся сами или травмируют своих одноклассников. В калужской школе № 10 родители написали коллективное письмо с требованием убрать из класса неуправляемого ребёнка.

— Снимаю шляпу перед директором этой школы, — заявил Владимир Тылкин. — Человек, который не пошёл на поводу у родителей, требующих любым способом убрать ребёнка из класса, а пытается наладить работу с этим школьником.

Но не у всех выдерживают нервы. В мае прошлого года директор лицея № 36 издала приказ о запрете посещать школу одним из учеников.

— Вы можете ребёнка на какое-то время отстранить от общения с другими детьми, но не имеете права запретить ему посещать школу. Вы вправе организовать для него индивидуальное обучение, — наставлял директоров Тылкин.

Но, для того чтобы сделать это, опять-таки нужно согласие родителей.

Родительский откуп

— Родители, которые выросли в 90-е годы XX века, когда был дефицит всего, откупаются от ребёнка, считая, что процесс воспитания заканчивается на том, что он одет-обут, у него есть новомодные телефоны и игрушки. Ребёнок уходит в виртуальный мир, где его обучают люди по ту сторону телефона. Чему обучают, все мы имеем представление, — взяла слово Елена КОРОЛЁВА, помощник прокурора Калужской области. — С одной стороны, родители откупаются от ребёнка, а с другой — школа говорит, что у неё нет средств и возможностей: «Мы работаем по стандартам — и всё!» Во многих образовательных учреждениях нет ни психологов, ни социальных педагогов, и как организовывается воспитательный процесс, непонятно.

Кипы жалоб

— Ко мне поступает огромное количество заявлений от родителей, у которых пострадали дети, от родителей, которые не могут справиться со своими отпрысками. И говорится в них не только о школьниках, но и о детсадовцах, — рассказала Ольга КОРОБОВА, уполномоченный по правам ребёнка в Калужской области. — Школы должны быть дружественны к детям. Когда они приходят в школу, им там должно быть хорошо и комфортно. Мы всегда можем найти отговорки, почему этого не устроили. В любых проблемах детей виноваты взрослые, которые находятся с ними, — родители, учителя или воспитатели, соседи, граждане, которые мимо проходят. Бывают ситуации, когда родитель заявляет: «А при чём здесь я? Это сделал ребёнок!» Надо говорить о том, что родители несут ­ответственность. Мы ходим и рассказываем детям об их правах. И теперь они прекрасно знают свои права, совершенно не понимая, что есть ещё и ответственность — вплоть до уголовной. Очень страшно, что этого не понимают не только дети, но и их мамы и папы.

«Круглый стол» длился почти 3 часа. Не все желающие успели выступить. Много говорилось о детской девиации: что это одна из форм адаптации в обществе, что проявляется она по-разному — кто-то бьёт одноклассников, кто-то матерится, а кто-то залезает на крышу ради селфи. Учителей и директоров прорвало — видно, наболело. Но вопрос, как помочь школе, родителям, а самое главное — ­детям, так и остался без ответа. Министр образования и науки пообещал, что встречи на эту тему продолжатся. Хотелось бы увидеть на них ещё и родителей.