Жизнь и мистика Полины Ванеевой

Народная артистка РСФСР Полина Ванеева родилась в Свердловске, в простой рабочей семье. Официально в документах указана дата: 4 января 1925 года. Но сама актриса всегда отмечала день рождения 17 января. Почему? Это осталось тайной даже для её родственников.

Полина Георгиевна вообще была загадочной, неповторимой! Ни с кем не откровенничала, не жаловалась и всегда делилась всем, что имела. С прибалтийских гастролей привозила подругам в подарок перчатки, а для торжественных случаев предлагала им туфли и платья из своего гардероба.

17 января ей исполнилось бы 94. Вспомнить великую актрису, служившую в Калужской драме более 40 лет, собрались коллеги – артисты и родственники: невестка Лидия Кашаева, внучка Светлана Абдулова и правнучки Карина и Анастасия.

В Калугу — из Иванова

Ванеева закончила Уральский театральный институт, а её однокурсником был известный режиссёр Владимир Мотыль, снявший «Белое солнце пустыни». Впервые молоденькая актриса вышла на сцену в Ирбитском театре драмы в роли Кати Татариновой, в спектакле «Два капитана». Потом жила в Иваново, где и получила приглашение поработать в Калуге. В конце 1958 года с семьёй: мужем, актёром Игорем Сергеевичем Кашаевым, его мамой и маленьким сыном Володей — переезжает в наш город. Позже сюда приезжает и мама Полины Георгиевны. Они жили все вместе, под одной крышей. Как Ванеева играла! Публика её обожала! Старые театралы с придыханием вспоминают «Дикаря», «Иркутскую историю», «Вишнёвый сад». А о её Гермионе из шекспировской «Зимней сказки» до сих пор ходят легенды.

— Это 1959-й год, я была молоденькая, но помню тот спектакль, — говорит заслуженный работник культуры Калужской области Валентина МИХАЙЛИНА.— «Оживление» Гермионы было потрясающим. Она долго стояла неподвижно — зрители к этому привыкали — и вдруг «оживала», да так естественно-неестественно. И в зале — волна. Все в шоке! Помню, в конце 90-х её случайно встретил в коридоре режиссёр Скоморохов, который приехал ставить у нас «Траур — участь Электры» Юджина О’Нила. Он уже распределил роли, но, когда увидел Полину Георгиевну, сразу придумал для неё выход на сцену, которого изначально не было. ­Небольшой эпизод: она молча выходила и стояла. Скоморохов тогда сказал мне: «В спектакле должно быть биополе. Вот она одна выйдет и его сделает». И все помнят эту сцену до сих пор.

Театральная семья

Надежда ЕФРЕМЕНКО, заслуженная артистка России: — В Полине Георгиевне всегда была какая-то детская незащищённость, трогательность. В гримкомнате мы звали её Полиночка, Поля, Полинушка… Первый раз встретились с ней в 1974 году в спектакле «Нина». Она играла мою маму, а её муж, Игорь Сергеевич Кашаев, — моего папу. Полина Георгиевна была очень тактичная, деликатная. После того как надевала костюм для спектакля, никогда не садилась, чтобы не помять юбку, будет ходить, сколько бы времени до выхода не оставалось.

Помню, были мы на гастролях в Иваново, а там столько ситца, штапеля, кружев… На рынке продавались шкурки нутрии. А у нас в то время ничего не было. И Полина Георгиевна говорит: «Так, деточка, ты играешь аристократку — покупай мех!» И это сказано не как наставление, а потому что актриса должна почувствовать роль, проникнуться ею. И я привезла из Иваново мех и японский шёлк.

Игорь Сергеевич очень любил Полину Георгиевну, она была для него на первом месте. Супруги были очень трепетными родителями по отношению к сыну Володе.

В 1973 году я с ними поехала в Ялту. И каждое утро Игорь Сергеевич ходил от Дома отдыха до набережной — а это достаточно большое расстояние  — пить кумыс. И меня заставлял, я тоже на него подсела. А по вечерам они брали бутылку сухого белого вина и фрукты. Любили так посидеть, отдохнуть.

А какие Полина Георгиевна пекла пироги с визигой (хорда осетровых рыб)! Визигу ей привозили из Москвы. И премьеры проходили с её потрясающими пирогами.

Выручила на сцене

Михаил КУЗНЕЦОВ, актёр: — Мы с ней вместе играли в спектакле «Хитроумная влюблённая», и на гастролях у меня вдруг вылетела из памяти фраза. А пьеса — в стихах. Полина Георгиевна стоит на балконе, я должен ей какие-то комплименты говорить… И она смотрит так внимательно, приглядывается, понимает: что-то не так — и моментально даёт следующую реплику, чтобы я дальше пошёл. У меня — слёзы. А в зале — овации… мне! Я потом от души её благодарил, что выручила. Это — партнёрство. С ней было очень легко!

Роскошная дама

Светлана НИКИФОРОВА, актриса: — Я ещё со школы обожала «Дикаря». Частенько после уроков бегала его смотреть. Там такой сильный дуэт Ирины Сергеевны Блажновой и Полины Георгиевны Ванеевой! Высший класс! Удивительной доброты человек. Я пришла работать в театр в 17 лет, в костюмерный цех. Всё было новым, всего боялась. И от страха интуитивно тянулась к ней. Любила ходить в гримёрку Надежды Васильевны Ефременко, Ирины Сергеевны Блажновой и Полины Георгиевны Ванеевой. Одевать их было одно удовольствие, будто роман читаешь, — они такие изумительные истории рассказывали! Общались всегда с уважением и в тоже время с юмором. И я приставала к Полине Георгиевне с разными вопросами о театре, например, что такое травести… А она мне объясняла.

Полина Георгиевна была скромна, но в тоже время это роскошная дама. В лучшем смысле высокая театральная богема. Как она курила изысканно-изящно! Это был особый ритуал. В папиросу Ванеева вкладывала ватку, иногда могла валидольчику капнуть для аромата, чтобы было, как с ментолом. И всегда безупречный маникюр, перстень. А душилась она лавандовым маслом. И как все это обожали и не решались тоже так душиться, только иногда Тамара Евгеньевна Глеклер позволяла себе: «Ну, Полиниными!» И до сих пор для меня лавандовое масло — это Полинушка, сразу вижу её руки, слышу её голос.

Не только чай

Вячеслав ГОЛОДНОВ, актёр: — Одно время я работал в театре у Оксаны Набойченко, и там Лунин ставил «Трактирщицу». После спектакля подходит ко мне и говорит: «Слушай, Слав, надо съездить к Полине Георгиевне, сделать дверь ей в подвале». Я беру инструменты — едем. Она нас встретила, накрыла чайный стол. Мы полезли в подвал, нашли доски. Дверь сделали. Попили чаю, пообщались и ушли.

На следующий день прихожу в театр, а меня уже ищет Полина Георгиевна, говорит: «Славик, извини, что я вчера только чай. Сейчас будет что-нибудь покрепче». И достаёт коробку с коньяком. Я — отнекиваться: «Да вы что, не надо!» Она: «Забирай подарок. Не могу так, если мне сделали добро». И она ловила меня по всему театру, силком подсунула эту коробку, говорит: «Не уйду, пока подарок не заберёшь».

Просто мистика

Лидия КАШАЕВА, невестка: — Я простой человек, не богема, и, когда вошла в дом этой семьи, для меня было много удивительного. Кругом афиши, книги, деревца, по которым лазает попугайчик. В шкафчиках — лаванда. Совсем другой мир. Игорь Сергеевич называл жену Полиночка, а она его — Игорёша. Никаких ссор, ругани. Если возникали разногласия, я понимала это, только потому что они вдруг начинали обращаться друг к другу по имени-отчеству. Вместе с Полиной Георгиевной и Игорем Сергеевичем жили их мамы. И никогда никаких трений не было. Даже не понимаю, как это! Говорить дома было принято красивыми фразами, хорошим литературным языком.

Готовила Полина Георгиевна очень вкусно, у меня по её рецептам так не получается. Когда она уже была старенькая, на Новый год произошёл забавный случай. Я сделала «шубу» и попросила её приготовить фирменный рыбный пирог. Достала рыбу и предложила положить всё, что нужно. Она делает, я занята своими делами. И когда пирог в духовку поставили, смотрю — селёдки под шубой нет. А Полина Георгиевна говорит: «Ну ты же сама сказала: всё в пирог положить!» Оказывается, она и «шубу» в него положила! Но всё равно вкусно получилось!

Сейчас, когда их уже нет, дома происходят странные вещи. У Игоря Сергеевича были часы «Кукушка». Однажды пришла соседка, дёрнула кукушку — часы сломались, их так и не смогли починить. Вскоре Игорь Сергеевич умирает. И что-то у нас поселилось, уже и батюшку вызывали. Ни одни часы с тех пор в доме не работают, и всё пошло навыворот. А вчера показалось, что здесь Игорь Сергеевич дышит. Он был коммунист, не крещён. Может, не надо было православные обряды проводить…

А Полина Георгиевна была крещёной, верующей. И вот тоже мистика. Вы рассказываете, как в спектакле «Зимняя сказка» она оживает. Это произошло и в жизни. Когда Полина Георгиевна слегла, была совсем плоха, я вызвала «Скорую», которая констатировала смерть. Я хожу, реву, боюсь к ней зайти. Мне уже говорят: «Вызывай похоронщиков». Примерно через час осмелела, вошла к ней. А она вдруг глаза открывает — ожила. И после этого ещё год прожила, в тяжёлом, конечно, состоянии. Силу воли имела огромную — никаких криков, всегда с улыбкой. А болезнь у неё была тяжёлая. У меня сердце разрывалось: такие боли, как ей тяжело. А она улыбается и говорит, что всё прекрасно. И всегда обо всех только хорошее. Плохих слов вообще не знала. Если я о ком-то что-то плохое говорила, она улыбалась: «Ну что ты, Лидочка, ты так не думаешь, просто человек ошибся». Я в жизни таких людей не встречала. Она жила с такой чистой душой, не видя ничего плохого!

Дома у неё висел плакат с Казанской иконой Божией Матери. На Казанскую она и умерла. А за 5 минут перед этим говорит: «Мне уже пора идти — богема готова, дом построен».

На сцене актриса прожила десятки жизней и судеб.

Невестка Ванеевой Лидия КАШАЕВА и правнучки актрисы Карина и Анастасия. Младшая Настя — копия Полины Георгиевны.

Партнёры по сцене обожали ВАНЕЕВУ, говорили, что с ней очень легко работать.

Её театральное амплуа — героиня. Но актриса прекрасно справлялась и с лирическими, и с комедийными ролями.

Полина Георгиевна не могла без сцены. И, когда уже не играла, приходила каждый день просто посидеть, подышать театром.