Мы выжили в эпоху перемен
«Перекресток» начинает публиковать
записки-воспоминания известного калужанина, в прошлом — депутата
городской Думы и Законодательного Собрания Калужской области, журналиста
Сергея Фадеева.
Калуга, начало 90-х. Очередь за водкой
на ул. Гагарина.
«Перекресток» начинает публиковать записки-воспоминания известного калужанина, в прошлом — депутата городской Думы и Законодательного Собрания Калужской области, журналиста Сергея Фадеева.
1991 год был в нашей истории уникальным. Такого количества событий, повлиявших на ход мироздания, на моей памяти никогда не было.
Жизнь кипела и бурлила, старое ломалось, а новое никак не строилось. Мы вступили в 1991 год в строящем обновленный социализм Советском Союзе, а закончили его в ринувшейся в капитализм суверенной Российской Федерации.
Это был год еды и водки по карточкам и нарастающего тотального дефицита, год, в котором рубли перестали быть деньгами, ибо купить на них было нечего, год, в котором мы впервые сами (!) избирали президента, год, в котором нас лечили не врачи, а экстрасенсы, год, в котором состоялся нелепый путч и в котором была запрещена КПСС.
Не сильно отличаясь от всей шестой части суши, жили в 1991 году и калужане. Кто постарше, тот что-то смутно помнит. Для молодежи что 1991‑й, что 1941‑й — преданья старины глубокой, давняя, почти мифологическая история. Поэтому я предлагаю кому-то вспомнить, а кому-то —
узнать, что в том переломном году происходило у нас в Калуге.
Спрос и предложение
Первый секретарь Калужского областного комитета КПСС, председатель областного Совета народных депутатов Валерий Сударенков в 1990 году вернулся из нелегкой командировки в Узбекистан, где работал заместителем председателя республиканского Совмина. Вступая в 1991‑й, он напутствовал калужан без особого оптимизма: «Надо признать, что кризис слишком сильно затронул общество. Намерение скорее выйти из него оборачивается ростом затрат, повышением цен и, самое главное, увеличением моральных и физических издержек населения. Поэтому, безусловно, необходим экономический порядок, при котором выгода одних не оборачивалась бы ущербом для других. И чтобы наконец кончился этот марафонский бег спроса за предложением».
И вправду, спрос был. Денег у людей накопилось немеренно. Каждая нормальная семья хранила на сберкнижке по нескольку тысяч рублей и была бы рада их потратить — да не на что!
Автомобиль можно было купить, но в порядке очереди. При этом впереди обычной очереди было несколько льготных: участников войны, инвалидов, чернобыльцев. А впереди льготников шли блатные.
Потратить на кооперативную квартиру? Попробуй-ка запишись в тот вожделенный кооператив! Съездить на теплое море в Египет или Таиланд? Н-да, извините, это я неудачно пошутил.
Выходило, что купить ничего было нельзя, зато можно было достать. Достать — одно из слов, потерянных в русском языке на пути из социализма в капитализм. А чтобы достать, это нечто нужно было где-то взять. Например, стащить на заводе. Людей, способных на такое, называли несунами.
В современных словарях русского языка к слову «несун» впору ставить пометку устаревшее. Да и в моем компьютере программа проверки правописания упорно подчеркивает его красной чертой — нету, по мнению умной машины, такого слова!
Несуны
Да, в социалистическом обществе были такие звери — несуны. То есть это вроде бы воры, но не совсем. Кто такой вор? Это тот, кто что-то у кого-то украл. Забрал себе чужое.
Теперь смотрите. Если кругом социалистическая общенародная собственность, то хозяе-
вами являются все: и я, и ты, и даже вон тот алкоголик. Значит, ты берешь не чужое, а свое. Потому советские граждане тащили через заводские проходные что ни попадя.
Вспоминаю, как в юные годы на летних школьных каникулах работал на радиоламповом заводе. Мужики сразу растолковали: много домой не таскай, бери по мелочи. Напильник тебе еще рано, а вот пачку надфилей можно, только засунь в штаны подальше. Наждак бери, но не рулон, конечно, а оторви кусок и вокруг ноги обмотай. Микросхемы выноси в носках. Хрустальные рюмки (их тогда также делали на КРЛЗ) прячь в карманах, но не больше двух штук за один раз. И т. д. Целая наука.
Крупные вещи никто через проходную не тащил. Обычно их перебрасывали через забор в условном месте, а на той стороне уже ждал напарник. А чего не ждать? С видеонаблюдением при социализме была напряженка…
Несунов ловили часто. И сурово наказывали. Как? Могли выговор объявить. Могли премии лишить или повесить фото на доску «Они позорят наш коллектив». Уголовных дел не заводили. Себе дороже. Что делал несун? Расхищал социалистическую собственность. Значит, дело будет вести ОБХСС — отдел по борьбе с хищениями оной. Затребуют себе заводскую документацию, начнут копать бухгалтерию… Понятно ведь, что работяга своровал на червонец, но в процессе расследования могут всплыть нехорошие дела руководства предприятия на тысячи. Мало ли что отыщут опера?!
И увольнять несуна было не с руки, тем более если им оказывался хороший рабочий. Замену ему не найдешь, а он, раз попавшись, будет впредь поскромнее.
16 января 1991 года очередной случай попавшегося несуна рассматривал партком Калужского машиностроительного завода. На выносе через проходную канистры с бензином был задержан бригадир токарей, член КПСС, член контрольно-ревизионной комиссии обкома КПСС, делегат XIX Всесоюзной партконференции, лауреат премии Ленинского комсомола, орденоносец Вячеслав Горбатин.
Партком раскололся. Одни требовали сурово покарать несуна (вероятно, это была фракция честных коммунистов), другие — ограничиться общественным порицанием (то были просто хорошие коммунисты). Несложно догадаться, на чьей стороне было большинство. Бригадира пожурили и поставили ему сей факт на вид.
комментарий в тему
Вячеслав Горбатин, депутат Законодательного Собрания Калужской области:
— С позиции сегодняшнего времени признаю неправомочность моих действий. Полагаю, что нарушать закон ни при каких условиях нельзя. Да, в то время в Калуге было четыре заправки. Было, но не всегда работало. В то время мне нужен был бензин. Поговорив с водителем заводской машины и заплатив за него, понес канистру в гараж. Был остановлен работниками охраны. За этот случай понес наказание. Был лишен и месячной премии, и тринадцатой зарплаты.
Оценивая то время, прихожу к выводу, что союзное правительство конца девяностого и начала девяносто первого годов уже не справлялось с кризисом. Рыночные отношения не применялись. И получалось тогда, что ни за какие деньги приобрести товар было невозможно. Термин тогда был «достать». Или «достать по блату». Хочется верить, что эти времена ушли безвозвратно… (www.gorbatin.info) 1 июля 2011 года.
Дефицит
1991‑й был годом тотального дефицита. В магазинах системы советской торговли прилавки пустовали. Еду, алкоголь, курево и прочие радости жизни продавали по карточкам. Обувь с 1 марта распределялась только по предприятиям из расчета 30 пар в год на 100 человек. Забыли? Да-да, обуви в продаже не было. Никакой. Из магазинов она испарялась, перекочевывая на рынок и раздуваясь в цене в три-четыре раза. А обувь по госценам разыгрывали в лотерею, как в фильме «Гараж». Потом профкому нужно было составить и заверить в горуправе список счастливчиков. В назначенное время все они должны были явиться в строго определенный магазин и купить что-то из имевшегося в наличии. Даже если ничего не подходило по фасону или размеру, все равно брали хоть что-нибудь для будущей перепродажи или обмена.
Я, молодой корреспондент газеты «Знамя», был среди редакционных везунчиков, вытянув из мешка бумажку с крестиком! Счастливые «знаменцы» в указанный день пришли
в обувной на Мичурина. Нам открыли двери, пустили внутрь, строго пересчитав по головам, после чего двери в магазин были снова заперты.
С детскими вещами было еще сложнее. 25 февраля горуправа (ее тогда чаще называли городское управление, слово «управа» больно уж ассоциировалось с 1941 годом) поcтановила, что покупать обувь и одежду для детей можно исключительно при предъявлении свидетельства о рождении ребенка и паспорта с калужской пропиской.
Всеохватный дефицит был, с одной стороны, вызван естественным закатом социалистической экономики, но, с другой стороны, торговая мафия добавляла свои усилия, чтобы ничего лишнего до людей не дошло. Иметь знакомого продавца в те годы было счастьем! А уж воспетые Райкиным «зав-
склад» и «товаровед» казались небожителями.
В 1991 году войну торговой мафии объявило даже областное управление КГБ! Но об этом — через неделю.
Читайте в следующих номерах:
Штаб по борьбе с экономическим саботажем УКГБ сообщает.
Торговля по карточкам: как это было.
А чем вам запомнился 1991 год? Расскажите нам свою историю.
Ждем писем по адресу: 248000, г. Калуга, ул. Космонавта Комарова, 36, «Калужский перекресток». «1991».
